Из целого дня нас угораздило выбрать те самые десять минут, за которые мы, сидя в машине напротив дома, дожидаемся моего отца. Едва его автомобиль останавливается перед гаражом, Холдер тянется к зажиганию.
Я накрываю его кисть дрожащей рукой.
– Не уезжай. Хочу посмотреть на него.
Холдер со вздохом откидывается на сиденье, прекрасно понимая, что нужно уехать, но зная также, что я его не отпущу.
Я перевожу взгляд с Холдера на полицейскую патрульную машину, стоящую на подъездной дорожке по другую сторону улицы. Дверь открывается, выходит одетый мужчина в форме. Он стоит к нам спиной и держит возле уха сотовый телефон. Продолжая разговор, зависает во дворе и в дом не идет. Его вид не вызывает во мне никаких эмоций, пока мужчина не поворачивается к нам лицом.
– О господи! – шепчу я громко. Холдер вопросительно смотрит на меня, но я лишь качаю головой. – Ничего. Просто он кажется… знакомым. Я зрительно не помнила его, но встреть на улице – узнала бы.
Мы продолжаем наблюдать. Холдер вцепился в рулевое колесо так, что побелели костяшки пальцев. Я опускаю взгляд на свои руки и понимаю, что точно так же сжимаю ремень безопасности.
Но вот отец сует телефон в карман. Он направляется в нашу сторону, и рука Холдера моментально тянется к зажиганию. Я тихо охаю, надеясь, что тот не заметил слежки. До нас обоих одновременно доходит, что отец идет к почтовому ящику, и мы сразу успокаиваемся.
– Ну, довольна? – цедит Холдер. – Еще секунда – и я выскочу и врежу ему.
– Почти, – отвечаю я, не желая, чтобы он наделал глупостей, но и не спеша уезжать.
Я наблюдаю, как отец направляется к дому, просматривая на ходу письма, и тут меня осеняет.
А вдруг он снова женился?
Вдруг у него есть дети?
Вдруг он делает то же самое с кем-то еще?
У меня начинают потеть ладони, и я вытираю их о джинсы. Руки у меня дрожат еще сильнее прежнего. Я уже не могу думать ни о чем, кроме того, что не должна его отпускать. Я не позволю ему уйти, зная, что он может делать подобные вещи с кем-то другим. Мне надо знать. Ради себя самой и ради любого ребенка, с которым общается мой отец, я должна удостовериться, что он не тот страшный монстр, каким запечатлелся в моей памяти. Чтобы знать наверняка, мне надо увидеться с ним. Поговорить. Узнать, почему он так поступал со мной.
Когда отец отпирает входную дверь и исчезает внутри, Холдер шумно переводит дух.
– Что теперь? – спрашивает он, поворачиваясь ко мне.
Я не сомневаюсь, что, узнав о моем намерении, он постарается удержать меня силой. Поэтому не выдаю своих планов и киваю с вымученной улыбкой:
– Угу, теперь можем ехать.
И в тот момент, когда он поворачивает ключ зажигания, я отстегиваю ремень безопасности, распахиваю дверь и бегу. Я пересекаю улицу и, миновав лужайку, подбегаю к крыльцу. Я даже не слышу Холдера за спиной. Он почти бесшумно хватает меня сзади и, отрывая от земли, несет по ступеням вниз. Он продолжает нести, а я лягаюсь, пытаясь оторвать его руки от своего живота.
– Что ты делаешь, черт возьми?
Не опуская меня на землю и продолжая сдерживать мое сопротивление, он тащит меня через двор.
– Сейчас же отпусти меня, Холдер, или я закричу! Клянусь Богом, закричу!
Оценив угрозу, он разворачивает меня и трясет за плечи, пристально глядя с выражением крайней досады:
– Не надо, Скай. После того, что он сделал, вам незачем видеться. Дай себе время немного переждать.
Я смотрю на него с душевной мукой, которая, должно быть, отражается в моих глазах.
– Мне надо знать, делает ли он это с кем-то еще. Не завел ли других детей. Я не могу оставить все как есть, зная, на что он способен. Мне надо его увидеть и поговорить. Прежде чем сесть и уехать, я должна убедиться, что он уже не тот человек.
– Не делай этого, – возражает Холдер. – Не сейчас. Мы можем справиться по телефону. Сначала узнаем о нем все, что возможно. Прошу тебя, Скай. – Он берет меня за плечи и подталкивает к машине.
Я колеблюсь, по-прежнему полная решимости увидеться с отцом с глазу на глаз. Важнее услышать его голос или заглянуть в глаза, чем искать сведения в Сети.
– У вас проблемы?
