что причина этого неудовольствия не во мне, я озираюсь по сторонам. Потом вновь оборачиваюсь к нему. Он продолжает глазеть на меня.
На меня.
Я, мягко говоря, взволнована и поспешно поворачиваюсь к Шейле. Или Шейне. Как бишь там ее. Мне надо прийти в себя. Каким-то образом этому парню удалось за минуту привести меня в экстаз, а потом до смерти напугать. Такая неоднозначная реакция едва ли хорошо скажется на моем лишенном кофеина организме. Я бы скорей предпочла, чтобы он смотрел на меня с тем же безразличием, что и на Шейну / Шейлу, нежели
– Привет.
От его низкого требовательного голоса у меня моментально перехватывает дыхание. Я не знаю, обращается ли он ко мне или к «как там ее», поэтому подхватываю пакеты с продуктами, надеясь добраться до машины, пока он оплачивает свои покупки.
– Кажется, он обращается к тебе, – произносит она.
Я хватаю оставшиеся пакеты и, игнорируя ее, поспешно направляюсь к выходу.
Дойдя до машины, я со вздохом облегчения открываю заднюю дверь, чтобы положить продукты. Что за фигня со мной происходит? Мое внимание пытается привлечь симпатичный парень, а я убегаю? Обычно я не стесняюсь. Я даже чересчур самонадеянна. Пожалуй, впервые в жизни я испытала влечение и сразу бегу.
Сикс меня убьет.
Но этот взгляд! Он так взволновал меня! Я испытала неловкость и смущение, но в то же время была польщена. Мне непривычны подобные эмоции – особенно когда их несколько кряду.
– Привет.
Я замираю. Сейчас, без сомнения, он обращается ко мне.
Я по-прежнему не в состоянии понять, что это – томное щекотание в животе или вирус, но, как бы то ни было, его голос проникает в самое мое нутро, и мне это не нравится. Я сжимаюсь и медленно оборачиваюсь, понимая вдруг, что от моей прежней уверенности не осталось и следа.
Одной рукой он держит два пакета, а другой потирает загривок. Вот бы снова пошел дождь и он бы здесь не торчал. Парень смотрит мне в глаза, и недавний презрительный взгляд уступает место кривой улыбке, которая в этой ситуации кажется несколько натянутой. Рассмотрев его внимательнее, я понимаю, что причина неожиданных желудочных симптомов – вовсе не инфекция.
Это просто он сам.
Все в нем – от взъерошенных темных волос до ярких голубых глаз, до этих… ямочек и мускулистых рук, которые хочется потрогать.
«Потрогать? Ты что, Скай? Держи себя в руках!»
При взгляде на него перехватывает дыхание и сердце начинает бешено колотиться. У меня такое ощущение, что улыбнись он мне обольстительной улыбкой (как это пытается сделать Грейсон), и я немедленно разденусь перед ним.
Как только я перестаю таращиться на его фигуру и мы вновь встречаемся взглядами, он перекладывает пакеты в левую руку.
– Я Холдер, – говорит он, протягивая ладонь.
Я смотрю на его руку и, не пожав ее, пячусь. Вся ситуация вызывает у меня чувство неловкости, чтобы поверить в невинность этого представления. Может, если бы в магазине он не смотрел так пристально, меня вернее сразило бы его физическое совершенство.
– Что тебе нужно?
Я нарочно смотрю на него с подозрением, чтобы скрыть восторг.
Он отрывисто смеется и качает головой, при этом в уголках губ вновь появляются ямочки. Потом отводит глаза.
– Мм.
Это нервное заикание совершенно не соответствует его самоуверенному поведению. Словно желая сбежать, он обшаривает взглядом парковку, а затем со вздохом вновь останавливает взор на мне. Быстрая смена его настроений приводит в сильное замешательство. В один момент его словно раздражает мое присутствие, а в следующий – он уже готов преследовать меня. Обычно я неплохо разбираюсь в людях, но если бы меня попросили оценить Холдера исходя из опыта двух последних минут, я сказала бы, что он страдает раздвоением личности. Сбивают с толку его резкие переходы от беспечности к рвению.
– Не хочу показаться банальным, – говорит он. – Но твое лицо кажется мне знакомым. Ничего, если я спрошу, как тебя зовут?
Едва эти слова срываются с его губ, как я начинаю испытывать разочарование. Он один из
