секунду мы были рядом. Вытащили за волосы из воды, выволокли на берег. Кевин остался с ней, а я побежал звать их маму.

У Лены случился эпилептический припадок. Из-за удара головой о бревно – поначалу решили врачи, но выяснилось, что все наоборот: это из-за припадка она свалилась в воду. У нее обнаружили рак – опухоль мозга. Уже через шесть недель ее не стало. Она была еще в больнице, а я, восьмилетний, уже тогда понимал: не хочется, конечно, оказаться на месте Лены, но еще хуже приходится Кевину. Остаток лета он не выходил играть. А потом Лена умерла, а он вернулся осенью в школу и просто сидел за партой, уставившись в никуда. Учитель его не трогал. Я приходил к Кевину домой, и мы сидели у него в комнате, держа в руках детальки «Лего». Мы не играли с ними, ничего не строили, а просто перекладывали из руки в руку. Потом я перестал к нему приходить. Ближе к Рождеству они переехали. «Подальше от дурных воспоминаний», – сказал мой отец. «Разве можно убежать от воспоминаний?» – возразила ему тогда мать.

Сэм молча кивнул, а потом произнес:

– И дня не проходит, чтобы мы не переживали за наших пользователей, но если рассудить, им повезло. У них сохранилась память о любимых, которую мы можем обработать, и что еще лучше, память, которая им приятна и дорога. Я всегда думал: судьба обделила меня, не подарив воспоминаний о моей матери. Но теперь я знаю: отсутствие воспоминаний может стать настоящим благословением.

И тут, откуда ни возьмись, в комнату вошел Дэвид Молд. Он с радостью бросился к Сэму с Дэшем:

– Привет, а вы что тут делаете?

– Дэвид, боже мой! – У Сэма сердце ушло в пятки. – Почему ты здесь? Что случилось?

– Все в порядке, а что?

– Ты здоров? – Сэм схватил его за плечи и сжал, возможно, слишком сильно.

– У меня все отлично, а вы-то как?

– Слава богу! Но что ты здесь делаешь? – Сэм боролся с желанием обнять Дэвида, но потом не удержался и все-таки заключил парня в объятия.

– Сэм, – услышал он голос Дэша, – посмотри-ка, что у нашего друга в руках.

Отстранившись, Сэм взглянул на пачку бумаг, которые держал Дэвид. Это были точно такие же листовки, как та, что Мередит сорвала со стены днем ранее.

– Значит, это ты! – воскликнул Сэм.

– Я? – недоумевал Дэвид.

– Да, это ты!

– Что я?

– Это ты развешиваешь чертовы листовки!

– Ах, листовки. Ну да. Здорово я придумал, правда?

Сэм лишился дара речи, поэтому беседу пришлось продолжить Дэшу:

– Дэвид, ты мучаешь несчастных родителей.

– Почему мучаю?

– Зачем ты это сделал? – простонал Сэм.

– Я просто… что значит зачем? Я хотел помочь людям, чтоб они тоже смогли воспользоваться вашим сервисом. После того как их любимые… ну, вы понимаете.

– Зачем? – повторил Сэм.

– Мне так помогла ваша программа, – признался Дэвид, покраснев. – Мне намного легче оттого, что я могу приходить к маме и петь ей свои песни.

– Дэвид, что ты наделал?

– Я думал: я помогаю.

– Ты ошибся.

– И потом, мне нужны деньги.