– Нет, снова мимо, – не согласился Сэм, тихонько подползая поближе.

– Возможно, программист из тебя никудышный и твой алгоритм – полный швах: мы совершенно друг другу не подходим, мы никакая не пара, нам не суждено быть вместе, звезды не сошлись, химия не сработала!

– Я – компьютерный гений, чтоб ты знала.

– Может, ты просто боишься? – выдвинула еще одну версию Мередит.

– И чего же?

– Получить от ворот поворот.

– Ха, исключено! Если кто и боится, так это ты.

– Я? – удивленно переспросила Мередит.

– Да-да, ты, – повторил Сэм, придвинувшись еще ближе. – Боишься поцеловать меня, потому что у тебя печенка лилейная, вот!

– Лилейная печенка? Что это, по-твоему, значит? Слишком нежная, как лепестки лилии? При чем тут вообще цветы?

– Это древнее поверье про гумор – жидкости тела: желчь, кровь и мокроту, – и про храбрость, сконцентрированную в печени, – проворковал Сэм. – Если у тебя кишка тонка – значит, печенка лилейная, то есть бледная, трусливая, вот она и отговаривает тебя от поцелуя со мной. – Он уже совсем близко наклонился к Мередит.

– Ты столько всего знаешь, Сэм.

– Разве это плохо? – спросил он, резко выпрямившись. Голова кружилась – то ли оттого, что он чуть не свернул себе шею, пока тянулся к ней, то ли отчего-то еще.

– Вообще-то, я люблю умных мужчин, – слегка задумавшись, протянула она, – но, может быть, не стоит рассуждать о желчи и мокроте, если намечается первый поцелуй.

– Ой, я и не знал, что у нас намечается первый поцелуй, – сказал Сэм.

– Вот видишь, всего знать нельзя.

Она его поцеловала или он ее? Или их лица настолько приблизились друг к другу, что на вдохе губы соединились сами собой, а бешеный ритм сердца подтолкнул Сэма к ней навстречу? Или все дело в судьбе, совместимости, особой химии, а может, в научном прогрессе? Сэму вдруг стало все равно. Сэм не успел хорошенько об этом подумать. Сэм попросту перестал думать.

Они все целовались и целовались, а потом все сидели и сидели рядом и переводили дух. По всему потолку в квартире Мередит были развешены модели самолетов. Они отбрасывали причудливые тени в свете горящих свечей. Сэму казалось, что он летит, – то ли из-за теней, то ли отчего-то еще.

– Очень неплохо, – похвалила его Мередит. – Что мешало тебе сделать это раньше?

– А тебе что мешало? – попытался выкрутиться Сэм, пока его сердце сбавляло обороты. Но вместо того, чтобы вернуть разговор к лилейной печенке, он выпалил правду: – Вообще, мне кажется… Я почти уверен, что это мой последний первый поцелуй. Вот я и хотел насладиться им сполна.

– И как?

– Ничего не помню, – снова выпалил правду Сэм, и Мередит улыбнулась в ответ. – Надо повторить, чтобы получше распробовать.

Лондон на проводе