с ней. Большинство из нас не знают, когда испустят свой последний вздох, так что, пока мы живы, должно пользоваться каждым моментом, который нам дается. Перестань зацикливаться на ерунде и цени то, что имеешь здесь и сейчас.

Он снова замолчал, так как его телефон опять зазвонил. Его лицо исказилось гневом, но на этот раз он даже не взглянул на дисплей, чтобы узнать, кто ему звонил.

– Мне нужно кое-что уладить. Иди внутрь и побудь с людьми, которых любишь – с теми, кто любит тебя, – сказал он, поворачивая голову к своей машине, стоявшей на подъездной дорожке. – Никогда не знаешь, сколько часов тебе осталось.

От его слов холод побежал по позвоночнику. А он забрался в машину, завел двигатель и быстро выехал на проезжую часть.

Я остался стоять на том же месте, стараясь, на хер, успокоиться, как вдруг дверь дома открылась. Я оглянулся и увидел выходящую Леа. Она залезла в сумочку и вытащила из нее сигареты. Спустившись по ступенькам, она увидела меня и, закурив, протянула пачку мне. Ничего не говоря, я вытащил одну и прикурил от ее зажигалки. Дым обжег легкие, когда я вдохнул, а никотин мгновенно успокоил мои измотанные нервы.

– Она миленькая, – сказала Леа.

– Кто?

– Изабелла, – пояснила она, закатив глаза. – Кто ж еще?

– О да, – ответил я, удивленный таким началом разговора, учитывая, что никогда даже не упоминал при ней об Изабелле.

Я предположил, что эта чертовка, любящая совать повсюду свой любопытный нос, видела фотографии, распиханные по всему дому, но она ни разу не попыталась подойти с этим вопросом ко мне.

– Она больше, чем просто 'милая'. Маленькие дети чертовски милы, Леа. А она 'красива'.

Теперь настала ее очередь смотреть на меня с удивлением.

– Ты только что назвал женщину 'красивой'?

– Да, и что?

– Никогда не думала, что услышу это. От тебя. Я полагала, что сука – это уже комплимент, – сказала она, качая головой. – По крайней мере, сейчас я точно знаю, что ты не гей.

– Отсоси.

– И не надейся, – ответила она насмешливо. – И все же Изабелла кажется хорошей. Я говорила с ней сегодня утром. Она остановилась у твоего дома, когда я уезжала.

– Неужели?

– Да, я сказала ей, что ты уехал с семьей. Поначалу она, казалось, избегала смотреть на меня, наверное, она думала, что я типа твоя подружка или что-то в этом роде, – сказала она.

Я поморщился от этой мысли, не в состоянии даже представить себя с такой сукой как Леа, а она засмеялась и оттолкнула меня.

– Даже не притворяйся. Тебе бы очень повезло, будь у тебя настоящая женщина вроде меня. Я сказала ей, что с трудом выношу уборку твоих комнат и стирку, поэтому ничего личного между нами просто не может быть.

Я напрягся и посмотрел на нее с подозрением.

– Ты сказала ей, что я плачу тебе за это дерьмо? Что я не 'принуждаю' тебя это делать? – спросил я, не желая, чтобы у Изабеллы сложилось неверное впечатление, и она решила, что в доме я держу рабыню.

– Да. Боже, расслабься. Я сказала ей, что ты хорошо платишь мне, и это единственная причина, по которой я тебя терплю, – фыркнула она. – И клянусь, мне показалось, что она ударит меня, когда я назвала тебя мудаком.

– Ей бы следовало отмутузить тебя, – пробормотал я. – Кто-то же должен.

– Да брось, – сказала она, закатив глаза. – Ты точно не хочешь, чтобы она ударила меня,