волосам.

– Направляюсь домой.

– Домой? То есть ты собираешься свалить, не попрощавшись? – спросил он недоверчиво.

Я неохотно пожал плечами, потому что именно так и намеревался поступить, а он разочарованно покачал головой.

– Каждый раз, когда я пытаюсь поговорить с тобой о твоем поведении, я надеюсь, что именно сейчас до тебя, наконец, дойдет. У тебя нет абсолютно никакого уважения к своей семье. Ты относишься к ним так, будто они не имеют для тебя ни малейшего значения, как будто они тебе совершенно не нужны. Как же ты эгоистичен! Неужели тебя совершенно не заботит даже то, что они переживают сейчас? Ваш отец мертв!

– Из-за тебя! – отгрызнулся я, слова слетели с моих губ, так как я вышел из себя.

Его глаза мгновенно потемнели, он схватил меня прежде, чем я успел сказать еще хоть слово, и толкнул обратно к дому. Я споткнулся и чуть не упал, но он продолжал тащить меня и швырнул прямо на кирпичную стену. Схватил за горло и держал так, гневно глядя на меня. Я вцепился в его руки, пытаясь оторвать от себя, потому что не мог дышать.

– Если тебя заботит собственное благополучие, никогда больше не говори мне ничего подобного, – сказал он, и в его голосе было полно яда. – Твоя семья уже достаточно настрадалась. Не заставляй меня предоставить им еще один повод для скорби.

Он отпустил меня и отступил на несколько шагов, а я, согнувшись, стал хватать ртом воздух.

– Что за херня? – сплюнул я, глаза распухли из-за выступивших слез.

Я увидел, что он снова идет ко мне, и быстро выпрямился, приняв оборонительную стойку.

– Боже, я вовсе не это имел в виду! Я, эм-м… б…ь, я сожалею, сэр. Я просто… я психанул, идет?

– Нет, не идет, – процедил он. – Возьми себя в руки и возвращайся, чтобы провести некоторое время со своей семьей, пока у тебя еще есть шанс.

– Я не могу, – ответил я, качая головой.

– Не можешь? – спросил он с недоверием. – Два года я терпел твои выходки из-за того, что ты не желал забыть Изабеллу Свон, а теперь, когда она здесь, ты ведешь себя вот так? Да что за бред? Она здесь ради тебя.

– И совершенно зря, – возразил я, все еще пытаясь восстановить гребаное дыхание. – Это опасно, Алек. Она пострадает. Они все пострадают из-за меня.

– Так ты убегаешь от них в попытке обеспечить их безопасность? – не поверил он, и с горечью усмехнулся, когда я кивнул. – Ну что ж… это хотя бы честно, но также и оскорбительно. Ты искренне веришь, что я не стану их защищать? Или что я не смогу?

– Нет, эм-м, но я…

– Нет никаких «но». Ты типа переживаешь за людей, находящихся сейчас в этом доме? Они – моя зона ответственности. Сохранение их безопасности – это моя работа, а не твоя. Если бы я не был уверен, что находиться в твоем присутствии для Изабеллы безопасно, ее бы сейчас тут не было. Если бы мне показалось, что ты представляешь хоть какую-нибудь опасность для братьев или моей жены, я бы не позволил тебе подойти к ним и на сотню футов. Отталкивая их, ты никого не защищаешь, а лишь делаешь больно самому себе, – бросил он и замолчал, когда его телефон снова зазвонил.

Он вытащил его из кармана, как и в прошлый раз, нажал на сброс и сунул обратно.

– До тебя доходит смысл моих слов, Эдвард? – спросил он, продолжая, как будто этот долбаный звонок не прерывал его. – Шансы Изабеллы погибнуть в аварии куда серьезнее, чем вероятность того, что когда-нибудь она будет убита из-за кого-то столь примитивного, как ты. Потому что это правда: ты – никто! Никто не собирается сводить счеты с твоей семьей, чтобы отомстить тебе, это бессмысленно. Они просто убьют тебя и покончат с этим. Это понятно? Прямо сейчас она может выйти за дверь и, переходя улицу, попасть под машину, вот тогда ты – из-за беспричинных страхов – потеряешь последний шанс побыть