Кристел уставилась на него широко раскрытыми зелеными глазами. Она тоже хотела его, все ее тело жаждало любви, но… Ведь их отношения вконец испортились. Между ними стояло прошлое. Желание в Диего боролось с враждебностью.
— Нас могут увидеть, — запротестовала она.
— Здесь темно и никого нет.
— Но люди приходят за машинами.
Он помог ей сесть в машину, и она больше не противилась. Умом Кристел понимала, что не следовало уступать, но внутренний жар парализовал ее волю.
— Если кто и придет, мы услышим, — ответил он и последовал за ней в машину.
Захлопнув дверцу, Диего притянул ее к себе и принялся целовать. Скоро они уже целовали друг друга с отчаянной поспешностью. Диего задрал ей юбку, и его руки заскользили вверх по ее бедрам. Понимая всю дикость ситуации, Кристел все же помогла ему стащить с себя трусики.
— Диего, не надо, — простонала она, когда он начал стягивать с нее блузку.
Достаточно того, что их могут застать в машине полуодетыми.
— Я хочу прикоснуться к твоей груди, — прошептал он.
Он снял с нее блузку, потом бюстгальтер. Кристел стонала от удовольствия, когда он ласкал ее грудь, нежно касаясь пальцами набухших сосков. Она нашарила пуговицы на его рубашке и принялась их расстегивать. Ей не терпелось дотронуться до него. По телу прокатилась жаркая волна, когда ее соски соприкоснулись с его обнаженной грудью.
В темноте они освободились от остальной одежды. Диего уложил ее на сиденье и навис сверху. Она ощутила, как он наполняет ее собой, и снова застонала. Я тебя люблю, мысленно произносила она и целиком отдалась неизбежному, нарастающему ритму.
Кристел отвернулась к боковому окну. Шум карнавала остался позади, они мчались вдоль пустынного берега, залитого лунным светом. Было очень тихо. Проехав уже несколько миль, они встретили лишь несколько машин. Оба молчали.
Кристел вертела в пальцах жемчужину на золотой цепочке, которую носила на шее. Если о первой их ночи любви она ничуть не сожалела, то о том, что произошло в гараже, вспоминала с содроганием. Глупо было надеяться, что Диего смягчится, забудет о драматических событиях двенадцатилетней давности. Для этого он слишком упрям.
Ну как можно было оказаться такой податливой идиоткой? Ладно, ей трудно справиться с сексуальным влечением, но куда подевались ее сила воли и самоуважение? Ее хваленые принципы были не просто нарушены — от них не осталось камня на камне. Она взглянула на Диего. По угрюмому выражению его лица было очевидно, что он тоже сожалеет о случившемся.
Как бы Диего к ней ни относился, она его любила. Еще там, в аэропорту, заглянув в его глаза, Кристел узнала родственную душу, инстинктивно почувствовала, что этот человек станет для нее особенным. Ей уже тогда следовало знать, что ее тянет к нему не только и не столько физически.
Кристел вздохнула. Ее так давно влекло к нему. Все началось с детской влюбленности, но прошло двенадцать лет, а она не забыла Диего. Именно из-за этого чувства она с радостью приняла приглашение, думая, что они могут стать друзьями. Это объясняло, почему он был способен возбудить в ней такие сильные эмоции — гнев и страсть. Слишком сильную страсть.
Кристел разглядывала пустынный пляж, посеребренный лунным светом. Если остаться в Рио, она всегда будет помнить, что Диего где-то рядом, что они могут случайно встретиться. От этого можно обезуметь. Лучше порвать сразу. Продать ему акции и улететь в четверг, как он того хочет. А в оставшиеся два дня надо позаботиться, чтобы больше не было никаких интимных отношений. Два дня она как-нибудь выдержит.
Кристел снова повернулась к нему. Несомненно, сам Диего, мучимый раскаянием, будет бегать от нее как черт от ладана, тем самым облегчив ей задачу. Что же до ее любви, то, по логике вещей, как сумела полюбить, так постарается и разлюбить. А со временем она и вовсе его забудет.
