впустить нас в подъезд не оказалось. Оттого к больнице я подъезжала в очень скверном расположении духа.

Вдова смотрела телевизор и выглядела не в пример хуже, чем накануне. Темные круги под глазами и затравленный взгляд. Ее маета была понятна, но я против воли почувствовала к ней жалость, может, потому что выглядела она действительно скверно.

— Это кто? — кивнув на Витьку, спросила она, когда мы вошли в палату.

— Охрана.

— Моя?

— О своей вы сами позаботьтесь.

Придвинув стул, я села, а Витька устроился возле окна, привалясь к подоконнику.

— Екатерина Григорьевна, не хотите рассказать, как вы от мужа избавились? — решительно произнесла я.

— Спятила? — фыркнула вдовица, пряча подбородок под одеяло.

— Идея с письмами мне понравилась, — продолжила я. — Внезапная кончина супруга непременно бы вызвала подозрения в ваш адрес, и вы, как умная женщина (тут я ей, конечно, польстила), знали об этом, оттого и поспешили обзавестись письмами с угрозами, чтобы их предъявить и направить следствие по ложному следу. Ваш муж этих писем даже не видел. Его секретарю о них ничего не известно, а по ее мнению, Степан Ильич, будучи человеком осторожным, непременно бы отправился с ними в полицию. Кого вы наняли убить мужа?

— Вот сейчас заору, чтоб народ сбежался, — пригрозила вдова.

Но и я в долгу не осталась:

— А я о письмах в полиции расскажу. Екатерина Григорьевна, хорошо понимаю ваше затруднительное положение…

Положению вдовы и впрямь не позавидуешь. Допустим, она надумала избавиться от муженька и наняла киллера (не сама же стреляла), труп исчез, вдова занервничала, а вместе с ней и киллер. И решил на всякий случай от вдовы избавиться. Но со вторым убийством дал маху. И теперь вдова в безвыходной ситуации. С одной стороны, есть опасения, что своих намерений отправить и ее на тот свет киллер не оставит, с другой — рассказать о нем, это значит признаться в преступном деянии. Либо могила, либо тюрьма. Я коротко изложила свои соображения на этот счет.

— Еще чего, — возмутилась вдова. — Подумаешь, письма. Пошутила… и никто моего мужа не убивал. Уехал он. Отдохнуть. Трупа-то нет…

— Уже есть, — вдруг сказал Витька, кивнул на телевизор и сделал звук погромче.

На экране возникла картинка: из воды появляется машина, вокруг суетятся люди, а голос за кадром поясняет: «Вчера поступило анонимное сообщение в полицию… Водолазы обнаружили утром машину… Труп с огнестрельной раной…» ну и далее в том же духе.

Вдова глухо простонала и попыталась спрятаться под одеяло.

— Екатерина Григорьевна, — позвала я, — самое время покаяться.

— Не убивала я его, — отчаянно завопила она, но тут же перешла на шепот: — Честное слово. Врать не буду, хотела и даже очень, потому что достал, а разводиться с ним себе дороже. Меня же этот проныра с голой задницей оставит. И куда я без квартиры, без денег и даже без машины? А у него денежки были, уж я-то знаю. Врал, что нету, но меня не проведешь. Я и договорилась с Колькой Жаровым, он раньше в клубе ошивался. Сел за наркоту, теперь вышел. Без работы и без денег болтается. С ним и договорилась. Пока он прикидывал, как все провернуть, Степан Ильич пропал. И вовсе не Колька зарезать меня хотел, я его что, не узнала бы?

— Вы зачем в парк отправились? — спросила я с большой печалью, чувствуя, что очередная ниточка никуда не ведет.

— Позвонил какой-то гад, обещал рассказать, что случилось со Степаном Ильичом.

— Звонивший пожелал остаться неизвестным?

— Пожелал, — кивнула вдова.