– Зачем это тебе надо, Тиран?

Разговор был своего рода ритуалом: каждую кампанию Доктор задавал этот вопрос, из раза в раз неизменно получая один и тот же ответ.

– Мне просто это нравится, Док, – в такие минуты Филоненко больше всего напоминал радостно улыбавшегося крокодила. – Такова уж моя сущность, ничего не поделаешь.

Как правило, ветераны обращались друг к другу исключительно по прозвищам – настоящие имена и фамилии указывались лишь в рапортах да на «летучках».

Таких, как Доктор и Тиран, на корабле было не больше трети – опытных бойцов старались по возможности беречь и никогда не использовали в качестве пушечного мяса. Ветераны собственную ценность осознавали, но оберегать молодняк считали своей прямой обязанностью.

– Опять будем убивать вооруженных ножами и топорами детей, – последние несколько дней эта мысль грызла Доктора раковой опухолью, ни на минуту не давая расслабиться из-за того, что еще не совершил, но обязательно сделает, просто потому, что выбора как такового у него нет.

Они в очередной раз летели в один из захолустных районов Марса, посмевший заявить о своей независимости. Летели, чтобы подавить бунт, то есть безжалостно истребить всех, кто причастен к набегам на советские торговые суда и караваны, постоянно курсировавшие между Землей и Красной планетой. Да, Советский Союз уже давно и безоговорочно доминирует как на матушке-Земле, так и в Солнечной системе в целом; да, об открытом соперничестве с социалистической сверхдержавой никто в здравом уме даже не помышляет, но время от времени уверенные в собственной безнаказанности деструктивные элементы считали себя вправе грабить мирных граждан на дальних уголках Союза. И тогда серьезные люди в просторных кабинетах Кремля недовольно качали головами, связывались с другими серьезными людьми в других просторных кабинетах, звучали отрывистые команды, и темные небеса разрывали боевые транспортники. Разрывали, чтобы ни у кого ни на Земле, ни на Луне, ни даже на самых удаленных границах СССР не возникло мысли нарушать покой мирных советских граждан. Избыток свободы стал для бандитов непозволительной роскошью.

«Хлам» принял их радушно, чем несказанно удивил, – Доктор привык, что всегда и везде чужаков воспринимают если не агрессивно, то уж точно с опаской и настороженностью…

Они пристыковались к окраине дрейфующего города. Надоедливого внимания со стороны аборигенов не было – несколько жителей «Хлама» просто вышли поприветствовать новоприбывших.

– Дети со мной, – на всякий случай грозно оповестил всех собравшихся Доктор. За его спиной около двадцати ребят, боязливо сгрудившись вокруг мальчишек постарше, пытались казаться как можно незаметнее. – Хоть волос с головы упадет – пощады не ждите.

На самом деле открытых враждебных действий со стороны местных он боялся не сильно – вряд ли кто- нибудь в здравом уме осмелится напасть на десантника в полном обмундировании. Слова и внушительный вид – в доспехах он выглядел не только эффектно, но и весьма устрашающе – были направлены на то, чтобы на корню отбить у жителей «Хлама» желание строить козни в дальнейшем.

– За детишек не бойся, – старик в цветастой вязаной шапочке и с лицом, напоминавшим чернослив, лидером не был – он даже не стал выходить вперед из небольшой группки встречавших. Он просто выразил волю всех собравшихся, нисколько не сомневаясь, впрочем, что его слова полностью отражают мысли остальных. – Мы их почище твоего беречь будем. Да и сам расслабься, – старик заулыбался, отчего лицо его спряталось в складки и морщины, – если небесные рыбаки захотели, чтобы ты пустил здесь корни, значит, тут тебе и место.

Старик представился Черным Бобом, и первое время после прибытия Доктор, в основном, проводил в его компании. Капсулу намертво приварили к тому месту, где они пристыковались к городу отверженных, а оборудование по традиции растащили по всему «Хламу» – коммунизм чистой воды, если посмотреть трезво. Думая так, Бородин каждый раз не мог согнать с лица улыбку. Даже в СССР – самой развитой из всех стран – коммунизм всё еще оставался недостижимой мечтой, целью, к которой стремились поколения советских граждан.

Вечера Михаил проводил в компании стариков. Они курили марихуану и местный табак, пили крепкий