выгонят со службы и, скорее всего, бросят в лондонский Тауэр. Я не знала точно, каково наказание за разглашение королевских тайн, а выяснять это на собственной шкуре мне совсем не хотелось.

Элтам отстоял на дюжину миль от Лондона и на четыре от берега Темзы, поэтому сообщение со столицей было несколько затруднено по сравнению с Гринвичем, Ричмондом или любым другим из дворцов, стоявших прямо на реке. Не только удаленность нашей новой резиденции мешала мне отправить весточку Рейфу Пинкни, но и то, что леди Анна вовсе не была расположена сейчас заказывать шелковую тесьму.

Мне пришлось специально испортить все свои шелковые ленты и кружева. Я сделала вид, что это произошло случайно, и бросилась в ноги миледи маркизе, умоляя послать за миссис Уилкинсон, чтобы она привезла мне новые кружева на замену. «Только бы Рейф смог приехать с товаром», — молилась я про себя, ведь чем раньше принцесса Мария узнает о женитьбе отца, тем лучше она будет вооружена для защиты от козней своей мачехи.

Два дня спустя я воспользовалась минутой отдыха и вышла на галерею. Посмотрев в окно, я увидела одинокого всадника, подъезжавшего ко дворцу. Окна галереи выходили на запад, и оттуда открывался чудный вид на долину Темзы в сторону Лондона. По мере того как всадник приближался, сердце мое билось все сильнее. Даже на расстоянии, я узнала Рейфа. Он еще даже не въехал на каменный мост, переброшенный через ров, который окружал дворец, а я уже была в гардеробной и ждала его там.

— Рейф, — прошептала я, и голос мой предательски прервался от охвативших меня чувств. Я собрала все свое самообладание и уже громче твердо произнесла: — Приветствую вас, юный Рейф Пинкни!

— Мое почтение, мисс Лодж! — ответил он мне столь же официально. — Я привез вам ленты, которые вы заказывали.

— Весьма вам признательна. Как поживает ваша мать?

— Очень хорошо, благодарю вас, мисс. Она шлет вам свое почтение, как и миссис Уилкинсон.

Заскучав от нашего обмена вежливыми фразами, йомен, надзиравший за гардеробной миледи маркизы, перестал прислушиваться к нашему разговору и отошел.

— Следуй за мной, — прошептала я и тотчас поспешила в сторону маленькой кладовки, которая сейчас стояла почти пустой и которую я обнаружила, когда исследовала дворец.

В Элтаме было полно таких укромных уголков. Я могла бы отвести Рейфа в любую из полудюжины оконных ниш, скрытых шпалерами на стенах, но я слишком хорошо помнила, как мы целовались как-то раз в другой такой нише, в другом дворце… Сегодня же нам нужно было обсудить очень серьезные вещи. Я закрыла за нами толстую деревянную дверь, зажгла свечу, слабо осветившую каморку, и быстро заговорила:

— Срочно сообщи принцессе: король женился на своей фаворитке.

— Но это невозможно! Ни один священник не пойдет против Папы Римского…

— Священника не было. Король и маркиза обменялись клятвами в порядке частной церемонии, но перед свидетелями. В суде их брак посчитают законным и действительным. Сам король так сказал.

Рейф уставился на меня во все глаза:

— Так ты там была?

— Да, к огромному моему сожалению. Похоже, я даже слишком преуспела в завоевании доверия леди Анны, — голос мой задрожал, в этих словах выплеснулась вся горечь, которая скопилась в моей душе за эти дни.

В ответ Рейф ничего не сказал, а только обнял меня. Прижавшись к его широкой груди, я услышала ровный стук его сердца под простой шерстяной тканью камзола, и меня окутал знакомый аромат сандала и корицы. Руки мои, словно живя своей отдельной жизнью, сами обвились вокруг его стройного стана. Я подняла голову, и мы замерли — глаза в глаза, а потом губы наши встретились.

Я выбрала отличное место — здесь нам никто не мешал, — но, скорее, для любовного свидания, а не для серьезного разговора. И вот я уже плотно прижата к двери, чувствую каждый дюйм его мускулистого тела, и горячая волна поднимается во мне, и нет сил ей противиться, а хочется только целовать его и чтобы он целовал меня в ответ… Но в этот моменту меня хватило воли воспротивиться зову моего тела — я разомкнула руки, уперлась в грудь Рейфа и оттолкнула его.