что произойдет дальше между этими двоими. Меня, лишившуюся дара речи, леди Мэри просто увела прочь. Для короля и его супруги наш уход остался незамеченным.

Голова моя кружилась. Значит, король все-таки женился на Анне… И я была тому свидетельницей, но до сих пор не могла в это поверить… Неверной походкой я двинулась в сторону комнаты, отведенной фрейлинам.

Леди Мэри схватила меня за руку и отвела в сторону, чтобы нас не услышали те, кто еще не лег спать.

— Я поручилась за твою верность, Тэмсин, — напомнила она мне. — Постарайся сделать так, чтобы мне не пришлось жалеть об этом. Если хоть что-то выйдет наружу, Анна будет знать, кого обвинять.

— Я никогда никому ничего не скажу, — пообещала я. Мне даже думать не хотелось об увиденном, не то что говорить.

Получалось, что король сдержал данное им много лет назад обещание и все-таки взял в жены ту, с которой находился в незаконной связи. Пока он не сделал этого последнего шага, оставалась надежда, хоть и слабая, что Анна Болейн ему прискучит и он, возможно, вернется к королеве Екатерине.

Теперь эта надежда умерла. Церемония, пусть и тайная, была столь же действительной, как если бы ее совершил священник.

И помогла в ее осуществлении я — тайная сторонница принцессы.

И пусть теперь никто не усомнится в моей верности новой королеве, что с того? Для достижения сомнительной цели, оказавшись в милости у королевской фаворитки, я предала принцессу Марию самым непростительным из всех возможных способов.

Спустя два дня Генрих лично проводил короля Франциска до границы с Францией. После этого весь двор должен был переправиться обратно в Англию, но сильные штормы не давали нашим судам выйти в море. Пришлось ждать благоприятной погоды в Кале.

Хотя женитьба короля так и оставалась тайной, новобрачные не скрывали своего наслаждения обществом друг друга. Несмотря на бушевавшее ненастье, настроение у них было прекрасное, они то и дело заливались смехом, а потом вдруг, обменявшись многозначительными взглядами, надолго уединялись, даже средь бела дня.

— Так значит, наш король наконец-то ее поимел, — пробормотал один из придворных, после того как влюбленная парочка прошествовала мимо него. Я едва не спросила говорившего, что он имеет в виду, но тут до меня — правда, слишком поздно — дошло, чем же леди Анне удавалось столь долго удерживать при себе короля. Она отчаянно флиртовала с ним, заигрывала, завлекала его, без сомнения позволяла ему многие вольности, одним словом, всячески распаляла своего возлюбленного, но не давала ему удовлетворить то желание, которое буквально сжигало их обоих, до тех пор, пока он не принес ей обет при свидетелях.

Получалось так, что моя вина за то, что я поспособствовала их браку, возросла десятикратно. Поэтому, пока король и будущая королева превратили две недели нашей вынужденной задержки в Кале в свой медовый месяц, я все глубже и глубже погружалась в пучину отчаяния.

Наконец штормить перестало, и, несмотря на внезапно предательски опускавшийся туман, королевская флотилия пустилась в плавание в полночь двенадцатого ноября. Благополучно высадившись на английский берег, мы отправились в Лидский замок, затем вновь посетили Стоун-Мэнор, а напоследок остановились в Элтаме, рядом с Гринвичем, где у короля был еще один дворец.

Все время нашего путешествия я ломала голову над тем, что же мне предпринять по возвращении в Англию. Я хотела предупредить принцессу о том, что у нее теперь есть мачеха, но страшилась написать письмо из опасения, что его перехватят. Если откроется, что я раскрыла секрет леди Анны, меня тут же