— Не проснется. — Габриель наклонился и осторожно погладил шелковистые волосики малыша. Он улыбнулся и удовлетворенно вздохнул.

— А почему тебе вдруг захотелось жениться и завести детей? — не удержавшись, спросила Джулия.

Он смущенно пожал плечами:

— Пока мы были с тобой в разлуке, я пересмотрел свои взгляды на жизнь и понял, что для меня важно. Мне захотелось счастливой жизни, и я отправился в сиротский приют.

— Но почему в сиротский приют?

— Во Флоренции я был волонтером во францисканской миссии, а они часто приходили в этот приют с игрушками и сластями. И я тоже ходил.

Джулия удивленно раскрыла рот.

— Ты мне об этом не рассказывал.

— Я не делал из этого секрета. Я собирался остаться в Ассизи на неопределенный срок, но потом встретил американскую семью. Они собирались во Флоренцию, чтобы работать волонтерами в клинике для бедняков. Я решил ехать с ними.

— И тебе это понравилось?

— Не скажу чтобы я был особо полезным волонтером. Но потом я нашел свою нишу. Стал рассказывать детям о Данте. На итальянском, естественно.

Джулия улыбнулась:

— Хорошая работа для специалиста по Данте. Расскажи мне про приют.

— Уход за детьми хороший, но мне всегда там становилось грустно. В приюте есть и совсем малыши, и некоторые уже больны СПИДом или имеют синдром врожденного алкоголизма. Есть дети постарше, вполне здоровые, но без всяких надежд обрести приемных родителей. В основном люди предпочитают брать маленьких.

— Грустная история, — прошептала Джулия, касаясь его руки.

Габриель повернулся и нежно погладил головку спящего Куинна.

— Когда Грейс меня нашла, я считался переростком. Таких не усыновляли. И все же она не отказалась от меня. Для меня это было внезапным излиянием благодати.

По голосу Джулия вдруг поняла, насколько ранимым может быть Габриель. Он разительно изменился. Джулия и представить не могла, чтобы прежний профессор Эмерсон говорил об излиянии благодати или гладил малыша по голове. Особенно малыша, испортившего его новый костюм от Армани.

Перед тем как прозвучать мелодии последнего танца, Габриель подошел к диджею и что-то вполголоса ему сказал. Потом, широко улыбаясь, вернулся к Джулии и подал ей руку.

Они неторопливо вышли на паркет, и почти сразу же по залу поплыла мелодия песни «Return to Me».

— Удивительно, что ты не выбрал «Besame mucho», — сказала Джулия.

— Я подумал, что нам нужна новая песня, — пристально глядя на нее, ответил Габриель. — Новая песня для новой главы.

— Мне и та нравилась.

— Я же не говорю, что нужно забыть прошлое, — шепотом возразил он. — Но мы можем сделать будущее счастливее.

Джулия ответила ему полуулыбкой и сменила тему:

— Я помню, как мы танцевали в первый раз.

— В тот вечер я был редкостным придурком. Когда вспомню, как я себя вел… — В тоне Габриеля звучало раскаяние. — Я ощущал сильное влечение к тебе, но не знал, как держать себя с тобой.

— Зато теперь ты знаешь, как держать себя со мной. — Джулия коснулась руками его лица и поцеловала, осторожно проведя пальцами по его черному шелковому галстуку-бабочке. — Помню, еще в бытность аспиранткой меня восхищали твои галстуки. Ты всегда изысканно одевался.