другому, не оставляя ни щелей, ни воздушных зазоров.

Джулия слегка застонала, наслаждаясь этим странным слиянием с любимым. Ее руки опустились с его плеч на бедра, обхватили поясницу и притянули Габриеля к себе. Комната наполнилась какофонией шумов и звуков, более свойственных безъязыким животным. Еще одним звуком было ритмичное постукивание спины Джулии, соприкасающейся с тяжелой деревянной дверью.

Их слияние было быстрым и громким. Пожалуй, самым быстрым за всю историю их близости. Оно превосходило даже «стенной секс» во Флоренции. Вскоре они оба испытали взрыв блаженства, сопровождаемый бешеным биением сердец и стремительным бегом крови. Вцепившись друг в друга, они вскрикивали. И наконец… наконец клубок их переплетенных тел с явным удовольствием повалился на узкую кровать Джулии.

Габриель оказался сверху. Джулии хотелось, чтобы он застыл. Он все же слегка изменил позу, перенеся центр тяжести на матрас. Но Габриелю тоже не хотелось разрывать их сомкнутые тела.

Джулия ерошила ему волосы, шепча, как она любит его. Габриель приник к ложбинке ее шеи и вдыхал ее запах. Джулия говорила, что ему незачем пить, вместо этого он может поговорить с ней.

— Я говорю с тобой, — вздохнув, прошептал он, покрывая поцелуями ее плечо. — Просто ты не слушаешь.

Не дав Джулии возразить, Габриель начал исследовать ее рот. Дальнейшие разговоры оборвались, поскольку Джулии передалось его желание повторить то, что произошло у стены.

Когда наутро она проснулась, в квартире было пусто и тихо. О ночном визите Габриеля свидетельствовало плотно прикрытое, но не закрытое на шпингалет окно, а также его знакомый запах и запах их вчерашнего секса, приставший к ее телу и простыням.

Джулия внимательно осмотрела свое жилище, ожидая найти письмо, записку, хоть что-то. Ничего. Не было даже электронного письма. Только ощущение ужаса, наползавшего на нее со всех сторон.

Сорайя сказала, что на слушаниях у Джулии должен быть облик миловидной, невинной девушки. Следуя наставлениям адвоката, она убрала волосы в длинные локоны. Ровно в одиннадцать Джулия уже стояла перед Сорайей в коридоре возле зала заседаний.

Чуть поодаль тихо переговаривались Габриель и Джон. Оба надели темные костюмы и белые рубашки. На этом сходство заканчивалось. Габриель выбрал не обычный галстук, а галстук-бабочку, зеленая ткань которого резко контрастировала с синевой его глаз.

Габриель мельком взглянул на Джулию, однако она успела заметить его встревоженность. Он не улыбнулся и не подозвал ее. Похоже, он решил держаться на расстоянии.

Джулия хотела сама подойти к нему, но Сорайя почти силой усадила ее на низкую скамью рядом с дверью. Неожиданно дверь широко распахнулась, и оттуда вышел крупный, рослый и весьма сердитый регбист.

— Пол?! — воскликнула Джулия, вскакивая на ноги.

Удивленный Пол остановился:

— Джулия? У тебя все нормально? Скажи, что это не…

Он умолк на полуслове (и даже на полушаге), увидев лицо Сорайи, которая тоже встала позади Джулии. Пол смотрел на обеих женщин. Его глаза, поначалу широко раскрытые и полные вопросов, сощурились. Бормоча проклятия, Пол нахмурился и прошел мимо.

— Пол! — окликнула его Джулия, но он свернул к лестнице и исчез из виду.

— Вы его знаете? — спросила Сорайя.

— Он мой друг.

— Неужели? — недоверчиво спросила Сорайя.

— Почему вы спрашиваете? — Джулия повернулась к ней. — Вам он тоже знаком?

— В прошлом году он подал жалобу на одну из моих клиенток. Тогда-то я и стала врагом декана.

Смысл слов адвоката не сразу проник в сознание Джулии. Когда это произошло, она медленно опустилась на скамью.