Я подбоченилась, как будто и впрямь колебалась. Это было очень забавно.

— И вы уверены, что находитесь в подходящей форме, чтобы...

— Ни фига не понимаю. Вы что, не принимаете Шаг? — Он скривился, как от нешуточной боли. — Твою мать, вот меня угораздило!

— Да бросьте, — ответила я, выдержав приличную паузу. — Я принимаю Шаг.

— Уррра! — Парень всплеснул руками так, что я прыснула. — Я вас не подведу, Кэсси, — заверил он меня и выключил свет.

Теперь на кухню пробивались лишь теплые уличные огни. Он шагнул ко мне и взял мое лицо в ладони.

Врасплох меня застал не поздний постановочный приход доставщика и не устроенный им кавардак. Застало это.Поцелуй. Внезапно я оказалась прижатой к холодной кухонной стене. Его крепкое тело налегло на меня так, что сомнений в его намерениях не было. Господи, я почувствовала, как у него встает. Спустя секунду моя блузка полетела на пол и приземлилась на его толстовку. В прошлые разы поцелуев не было, и не скажу чтобы мне их недоставало. Но этобыло нечто иное. Колени мои до того размякли, что ему пришлось поддержать меня за талию, чтобы не дать упасть. Когда еще меня целовали так расчетливо страстно? Да никогда в жизни!

Его язык проник мне в рот; ему хотелось столь же сильно, сколь и мне. Я ощутила привкус любимой жевательной резинки с корицей. Глубокие поцелуи длились несколько секунд, после чего он куснул меня за верхнюю губу, и его дивный рот заскользил ниже по моей шее, целуя и покусывая, пока не задержался выше ключицы с поцелуем столь требовательным, что у меня вырвался вздох. Казалось, что его руки прокладывали путь губам: сорвали бюстгальтер, и вот поцелуи покрыли грудь. Он облизывал и обсасывал сосок, пока тот не затвердел, затем перешел к другому, в то время как рука скользнула вниз, желая удостовериться: да, я промокла, как и догадывалась. Он перестал целовать меня и напряженно смотрел мне в глаза, работая пальцами. Затем вынул руку из моих трусиков и сунул палец в рот. Мне показалось, что вот сейчас я и кончу.

— Нет мочи терпеть. Сняли бы вы джинсы? А я приспособлю стол.

Дикий огонь в глазах, блестящее от пота безупречное тело, подлая улыбка. Боже мой, этот парень меня сделал. Я глянула на карамельную грязь на полу.

— Прямо здесь? На кухне? — спросила я, расстегивая ремень.

— Прямо здесь.

Взмахом татуированной руки он сбросил со стального стола Делл остатки утвари. Металлические горшочки, миски и сковородки посыпались вместе с пластиковыми контейнерами, щетками и губками. Затем он сорвал с полки клетчатую скатерть и накрыл ею столешницу. Я переступила через сползшие джинсы и замерла, прикрывая руками наготу.

— Знаете, что у нас на десерт? — спросил он, повернувшись ко мне и выгнув брови. — Вы.

Шагнув ко мне, он подхватил меня на руки, снова поцеловал, аккуратно уложил на стол и оставил лежать свесив ноги, а сам направился к холодильной камере и скрылся в ней.

— Ну-ка, посмотрим, — донесся его голос.

Потом он вышел с охапкой контейнеров и дозатором для взбитых сливок.

— Что вы делаете, черт побери?!

— Ляжем на спину и закроем глазки.

С этими словами он взял меня за лодыжки, подтянул к краю стола и с обескураживающей непринужденностью раздвинул мне ноги. Я было прыснула, но вмиг замолкла, когда он выдавил взбитые сливки на мой пупок. Затем добавил еще на соски и с серьезным видом осмотрел дело своих рук.

— Что вы делаете?

— Готовлю десерт. Не поверите, но я по жизни кондитер. Так, добавим... еще немного...

Приговаривая, он провел дорожку из взбитых сливок от моего пупка вниз и добавил шоколадной глазури, затем положил мне в пупок мараскиновую вишенку. Я старалась удержаться от смеха, но не могла. Было и холодно, и щекотно, и в то же время невероятно жарко.