был какой-то совсем другой, далекий мир… Платье… А на ней сейчас были штаны, которые нянюшка Ягг упорно обзывала «магратжами». Зато они очень практичные.

Будто практичность вообще что-то значит!

Она еще долго смотрела на платье.

А потом со слезами, текущими по лицу и меняющими цвет под вспышками ярких фейерверков, Маграт взялась за нож и принялась резать платье на очень-очень маленькие кусочки.

Голова старшего кучера мягко подскочила на бутербродах.

Нянюшка Ягг встала, правда немного неуверенно. Будучи в душе женщиной доброй, она заботливо подсунула под голову храпящему на столе младшему лакею его парик, после чего вышла в ночь.

У стены она заметила чей-то силуэт.

– Маграт, ты? – прошипела нянюшка.

– Нянюшка?

– Ну как, позаботилась о платье?

– А как там кучера?

– Значит, порядок, – заключила, появившись из теней, матушка Ветровоск. – Осталась только карета.

На цыпочках она просеменила к сараю, где стоял экипаж, и открыла дверь. Та громко заскрипела.

– Тш-ш-ш! – прошипела нянюшка.

На полочке нашлись огарок свечи и спички. Маграт, немного повозившись, зажгла свечу.

Карета засверкала как зеркальный шар.

Зрелище было поистине невероятное. Экипаж был так пышно изукрашен, будто кто-то взял самую обыкновенную карету, а потом вдруг сошел с ума и принялся напропалую лепить на нее украшения и золотую краску.

Матушка Ветровоск задумчиво обошла карету.

– Показуха, – наконец заключила она.

– Эх, жаль красоту такую ломать… – с грустью в голосе промолвила нянюшка.

Она засучила было рукава, но потом, чуток поразмыслив, заткнула подол юбки за подштанники.

– Где-то здесь непременно должен быть молоток, – пробормотала она, оглядывая тянущиеся вдоль стены полки.

– Не надо! Будет слишком много шума! – прошипела Маграт. – Погодите секундочку…

Она вытащила из-за пояса презренную палочку, крепко стиснула ее и махнула в сторону кареты.

По сараю будто промчался порыв ветра.

– Чтоб мне лопнуть, – восхитилась нянюшка Ягг. – Мне бы это и в голову не пришло.

На полу лежала большая оранжевая тыква.

– Пустяки, – махнула рукой Маграт, рискнув позволить себе чуточку горделивости.

– Ха! Эта карета уже никуда не поедет, – сказала нянюшка.

– Слышь… А может, ты и с лошадьми то же самое сотворишь? – спросила матушка.

Маграт отрицательно покачала головой.

– М-м-м, думаю, это было бы слишком жестоко.

– Верно, верно, – согласилась матушка. – Нет оправдания жестокости к бессловесным тварям.

Два жеребца с поистине лошадиным любопытством наблюдали, как она отпирает дверцы их стойл.

– Бегите, – велела матушка Ветровоск. – Где-то там бескрайние зеленые луга. – Она бросила взгляд на Маграт. – Считай, ты их эмконьсипировала.

Отклика не последовало.

Матушка вздохнула. Она забралась на деревянную перегородку, разделяющую стойла, вытянула обе руки, взяла обоих жеребцов за уши и мягко пригнула их головы на один уровень со своим ртом.

Что-то им прошептала.

Жеребцы повернулись друг к другу и обменялись изумленными взглядами.

Потом уставились на матушку.

Она улыбнулась им и кивнула.

А затем…

Вообще-то, лошадь не способна мгновенно перейти из неподвижного состояния в галоп, но