– Не может, – отрезала матушка. – На малышке даже красное платьице!

– Когда мне было пятнадцать, у меня тоже было красное платьице, – возразила нянюшка.

– Да, но твоя бабушка жила по соседству. Да и волков в округе никаких не водилось, – сказала матушка.

– Ага, кроме старого Сампкинса, жильца бабушкиного.

– Вот это как раз совпадение.

Впереди между деревьями стал заметен голубоватый дымок. Откуда-то сбоку донесся шум падающего дерева.

– Дровосеки! – воскликнула нянюшка. – Если неподалеку дровосеки, то все в порядке! Один из них врывается в дом…

– Это детишкам так рассказывают, – сказала матушка, когда они прибавили ходу. – Ну, ворвется твой дровосек, а бабушке что, легче от этого? Ее-то к тому времени уже съедят!

– Никогда не любила эту сказку, – пожала плечами нянюшка. – Всем ровным счетом плевать на бедных беззащитных старушек.

Тропинка неожиданно вывела их на опушку леса. Между деревьями виднелся огородик, в котором несколько жалких стебельков боролись за место под скудным солнцем. Посреди огородика высилось сооружение, которое не могло не быть домиком с крытой соломой крышей, поскольку таких неаккуратных стогов просто не бывает.

Ведьмы спрыгнули на землю, оставили свои метлы висеть в кустах и, подбежав к двери, принялись барабанить по дереву кулаками.

– Возможно, мы опоздали, – сказала нянюшка. – Наверное, волк уже…

Через некоторое время внутри домика послышались шаркающие шаги, а потом дверь чуть-чуть приоткрылась. Из полумрака на них глянул подозрительный глаз.

– Чего? – спросил тихий дрожащий голос откуда-то из-под глаза.

– Ты бабушка? – требовательно спросила матушка Ветровоск.

– А вы, милочки, уж не сборщики ли налогов?

– Нет, мэм, мы…

– …Феи, – поспешно закончила фея Ежиха.

– Знаешь ли, милая, не в моих привычках открывать дверь всяким незнакомым людям, – сказал голос, и в нем послышались нотки недовольства. – Особенно тем, которые даже посуду вымыть не удосуживаются, после того как я оставляю им целую миску почти свежего молока.

– Мы хотели бы только переговорить. Это займет всего несколько минут, – сказала фея Ромашка.

– Да неужто? А удостоверение, милочка, у тебя имеется?

– Это та самая бабушка. Совершенно точно, – кивнула фея Ежиха. – Семейное сходство налицо. Кроме того, у нее большие уши.

– Послушай, это не у нее большие уши, – огрызнулась фея Ромашка. – Это у волка будут большие уши. В том-то все и дело. Когда ты научишься элементарной внимательности?

Бабушка с интересом прислушивалась к спору. Целую жизнь она верила во всяких фей и наконец впервые их увидела. То еще переживание. Матушка Ветровоск заметила удивленное выражение ее лица.

– Ладно, не будем ходить вокруг да около, – произнесла она деспотически рациональным тоном. – Как тебе понравится, если тебя сожрет серый волк?

– Знаешь, милочка, сомневаюсь, что мне это как-то понравится, – отозвалась прячущаяся за дверью бабушка.

– Тогда альтернатива это мы, – промолвила матушка.

– Вот те на! А ты уверена?

– Честное фейское слово, – подтвердила фея Ежиха.

– Вот как? Правда? Ну ладно. Заходите уж. Но только смотрите, без этих ваших штучек. И на сей раз вам придется помыть за собой посуду. Кстати, у вас с собой вроде бы должен быть горшочек с золотом?

– Горшочки – это к лепреконам.

– Да нет, лепреконы живут в норках. А она имеет в виду гоблинов.

– Не городи чушь. Гоблинов? Тех, что живут под мостами?

– Нет, то тролли. Всем известно, что под мостами живут тролли.

– Во всяком случае, мы там точно не живем. Поэтому с горшочками не к нам.

– Так я и знала, – вздохнула бабушка.

Маграт хотелось думать, что она легко сходится с детьми, однако всякий раз она убеждалась в собственной неправоте – и это тревожило. Кроме того, дети ей не больно-то нравились – это ее тоже тревожило. Вот нянюшка Ягг без малейших усилий ладила с малышами – то давала им конфетку, то уши надирала, но ладила. Тогда как матушка Ветровоск по большей части вовсе игнорировала их, и это вроде бы действовало ничуть не хуже. В то время как Маграт действительно было не все равно. Как все-таки