– Э-э-э… да, – наконец кивнул господин Честни. – Да. Здорово. Учишься ты невероятно быстро…

– Уж побыстрее, чем ты. Итак, с тебя пятьдесят пять долларов и помело, – подсчитала матушка.

Когда она наконец появилась в дверях салона, Маграт и нянюшка Ягг уже поджидали ее.

– Вот твое помело, – буркнула она. – И надеюсь, вы уже собрали вещи. Мы сходим.

– Почему? – спросила Маграт.

– Да потому, что, когда здесь все немного утихнет, кое-кто начнет нас искать.

Они трусцой поспешили за ней в маленькую каюту.

– И ты не использовала никаких заклятий? – спросила нянюшка Ягг.

– Нет. Чистая головология, – ответила матушка Ветровоск.

– А где ты научилась так играть? – подозрительно осведомилась нянюшка.

Матушка остановилась. Они с разбегу врезались в нее.

– Помнишь прошлую зиму, когда старой матушке Дипбаж совсем похужело и я почти месяц сидела с ней каждую ночь?

– Да.

– Ты поиграй в дуркера с человеком, которого взад-вперед по времени мотает, тоже быстро научишься, – сказала матушка.

«Дарагой Джейсон и все астальныи, Чево в заграницах с избытком, так эта разных запахов, теперь я вних здораво разбираюсь. Эсме на всех кричит, думаю она думаит што все вакруг спицально притваряются чужеземцами, на Зло ей, даже не знаю кагда ана ище так развликалась. И вапще, по мне так им всем просто нехватает харошей Встряски, на абед мы астановились где-то и заказали Бифштекс по- Тартарски так все павара вели себя ОЧЕНЬ призрительна, патамушта я захатела, штпобы мой как следует пражарили. Всиво харошева, МАМА».

Здесь луна была ближе.

Овцепиками спутник Плоского мира предпочитал любоваться издалека, очевидно не доверяя столь высоким и угрожающе выглядящим горам. Здесь же, неподалеку от Края, луна стала значительно больше. И налилась оранжевым цветом.

– Вылитая тыква, – заметила нянюшка Ягг.

– Кажется, мы договорились не упоминать больше о тыквах, – сказала Маграт.

– Так я ж не за обедом… – пожала плечами нянюшка.

И было здесь еще одно отличие. Ведьмы совершенно не привыкли к теплым ночам – в их краях такие ночи выдавались только в самый разгар лета, и то не каждый год. Неправильно это – сверху светит огромная оранжевая луна, а ты неспешно скользишь, скользишь над темной листвой, в которой трещат, жужжат и стрекочут насекомые…

– По-моему, мы достаточно отлетели от реки, – промолвила Маграт. – Матушка, может, приземлимся? Вряд ли кто сумеет нас догнать!

Матушка Ветровоск взглянула вниз. Река извивалась большими блестящими петлями – двадцать миль речных изгибов равнялись пяти милям по прямой. Земля казалась лоскутным одеялом холмов и лесов. А свечение вдали – наверное, это и была Орлея.

– Мы уже целую ночь летим, вся задница в занозах, – прямолинейно выразилась нянюшка Ягг.

– Ну хорошо, хорошо.

– Вон там какой-то город, – указала Маграт. – И замок.

– Опять замок?

– Очень миленький такой, маленький замок, – принялась оправдываться Маграт. – Неужели нельзя просто попроситься туда на ночлег? Я по горло сыта всякими постоялыми дворами.

Матушка глянула вниз. Она очень хорошо видела в темноте.

– А ты уверена, что это замок? – спросила она.

– Я же вижу башенки и все такое прочее, – сказала Маграт. – Замок это, что еще?

– Гм-м. А вот лично я вижу не только башенки, – сообщила матушка. – Похоже, Гита, нам стоит взглянуть, что такое тут творится.

В окутанном сном замке всегда царила абсолютная тишина, изредка прерываемая разве что в конце лета, когда с кустов ежевики падали спелые ягоды и мягко стукались об пол. Некоторые пташки пытались свить гнездо в колючих зарослях, которые теперь заполняли тронный зал от пола до потолка, но довести начатое до конца им никогда не удавалось, поскольку они тоже засыпали. А не считая этого, вам оставалось лишь слушать, как растет трава да распускаются цветы. Хотя, конечно, вам потребовался бы очень острый слух.

Так продолжалось десять лет. Тишину замка не нарушал…

– Эй, откройте!