перейти в нападение. Он провел рубящий удар над головой Грэма и тут же уклонился от выпада.

— Ты вырос, сынок.

На лице отца появилась ямочка, такая же, как у самого Коннора.

— Думаешь?

Коннор с вызовом улыбнулся, его клеймор описал широкую дугу перед противником, взлетел вверх и скрестился с оружием Грэма. Коннор отпрыгнул в сторону, избежав скользящего удара в лицо, встал в оппозицию, выполнил батман. Затем последовала серия парирующих движений и смертоносных прямых ударов, после чего Коннор двинулся вперед. В конце концов, короткими тяжелыми ударами справа, слева, в колено, в шею он заставил отца отступить. Пусть видит, что он не в праздности проводил время в Англии.

Когда схватка закончилась, Коннор отправил первую группу отдыхать и позвал на площадку вторую. Пока солдаты менялись местами, он нашел глазами Мейри, позвал лейтенанта и стащил с рук перчатки.

— Займись этими, Драммонд. И задай им жару. Особенно Колину.

Он собирался уйти с площадки, когда острие клинка кольнуло его в живот. Коннор посмотрел в лицо лорда Оксфорда, оттолкнул его клинок и выхватил свой. Только этого он и ждал! Если этот дурачок собирается рассчитаться с ним здесь, на арене, он, Коннор, не станет увиливать.

— Давай попробуем, — прорычал он и концом клинка дотронулся до оружия Оксфорда.

Противник сделал резкий взмах. Коннор легко отвел удар и тут же бросился в атаку, от которой меч Оксфорда чуть не вылетел у него из рук. Рука лорда дрогнула: казалось, его сейчас стошнит прямо на сапоги противника. Генри опустил клинок и сделал шаг к Коннору.

— Делай со мной что хочешь, капитан Грант, но я получу ее. Мейри будет моей. Я насажу ее на свой жезл! Вот расправлюсь с тобой, а потом буду ее…

Закончить он не успел. Ударом эфеса, крепко зажатого в кулаке, Коннор раздробил ему зубы. Оксфорд упал на колено, закрывая лицо обеими руками.

— Ты не получишь ее, — с угрозой произнес Коннор, не обращая внимания на кровь, сочившуюся сквозь пальцы Генри. — Если ты к ней только приблизишься, я покончу с тобой раз и навсегда.

Коннор не стал вслушиваться в булькающие звуки ответа, а широким шагом пошел к выходу с площадки, где его уже ждала Мейри.

— Боюсь, дело еще не кончено. Неприятности впереди, — бросил он и потянул Мейри к выходу со двора. — Пойдем.

— Какие неприятности? Что случилось?

Коннор догадался, что, находясь среди отдыхавших солдат, она не видела, кому он нанес удар.

Вот и хорошо, а то непременно рассердилась бы. Коннор улыбнулся и повел Мейри к дворцу.

— Потом разберусь. А сейчас я голоден.

Он не собирался терять еще один день, не имея возможности дотронуться до нее, поцеловать.

Коннор тащил ее по лестнице, а Мейри почти бежала следом и улыбалась — ведь он прошел мимо кухонь.

— Куда ты меня ведешь?

Коннор оглянулся на нее и многозначительно подмигнул.

— Туда, где мы будем одни.

Мейри замедлила шаг, смущенная его дерзкой улыбкой, но он дернул ее за руку — быстрее! Они уже пролетели мимо Банкетного зала. Коннор здесь не остановился. Он шагал по длинным коридорам, нарядным залам и галереям, пока не привел к своей двери. Притянув ее к себе, он спиной толкнул дверь.

— Здесь нам никто не помешает.

Мейри округлила глаза.

— Но сейчас белый день. Нас услышат!

— Тогда тебе лучше вести себя потише.

И Коннор нагнулся, чтобы поцеловать ее, провел в залитую солнечными лучами комнату, запер дверь, заставил ее приоткрыть рот и просунул туда язык. Он почувствовал вкус ожидания, волнения и страха, и этот вкус лишил его разума.

— Подожди, — вдруг прервала его Мейри, отбрасывая от лица длинные черные локоны. Сейчас она напомнила Коннору молодую кобылку, заупрямившуюся на первой вязке. — Что произошло на площадке? Скажи сейчас же, иначе я весь вечер проведу с лордом Оксфордом.

— Не проведешь.

— Почему это не проведу?

Мейри уперла кулаки в бока и вздернула подбородок.

Коннору захотелось тут же овладеть ею и заставить молить о пощаде.

— А я только что на арене выбил ему зубы.

Он лениво улыбнулся. Мейри отшатнулась.

— Чудовище! Зачем ты это сделал?

— Не важно. А сейчас прекрати думать о нем.

Он быстро подскочил к ней и заключил в объятия. Мейри недолго сопротивлялась: через минуту ее поцелуи стали такими же жадными, как и поцелуи Коннора. Они вцепились в одежду друг друга. Коннор задирал ее юбки, Мейри дрожащими пальцами распутывала завязки на бриджах. Когда оба освободились, Коннор развернул Мейри спиной к себе и прижал грудью к двери. Коннору стало больно, когда он взял в руки свой окаменевший стержень и медленно ввел в ее лоно сзади. Мейри вскрикнула, а он наклонился к ее уху и прошептал:

— Прости, любовь моя, но ты так возбудила меня, что я едва не лишился рассудка.

Коннор почувствовал, что она принимает его, продвинулся глубже и усилил толчки. Мейри выла как дикая кошка и ритмично двигалась вместе с ним. Напряжение нарастало. Наконец Коннор был вынужден остановиться, чтобы все не закончилось слишком быстро. Он собирался неспешно насладиться сегодняшней встречей и хотел, чтобы Мейри тоже получила удовольствие.

Сдвинув юбки Мейри на бедра, он наблюдал, как она вбирает до основания его твердый как сталь стержень и исторгает его обратно. Потом положил ладони на ее круглые сочные ягодицы и постарался замедлить их колебания, сжимая их так, чтобы движение стало плавным и каждый дюйм его мужского естества мог ощутить острую сладость момента.

Затем он сделал резкий бросок и глубоко проник в жаркую, влажную глубину. Ноги Мейри оторвались от пола. Коннор прижался к ней всем телом и почти вдавил ее в дверь, убрал с шеи разметавшиеся локоны, поцеловал ее там и зашептал:

— Я люблю тебя, Мейри, и больше не хочу с тобой расставаться.

Он легонько укусил ее за мочку, потом провел зубами по шее. Мейри извивалась, прижатая к двери. На ее губах играла полубезумная улыбка. Коннор обвил руками ее бедра и пальцами нашел между ног твердый маленький бугорок. Она повисла на его стержне, ноги сами собой раздвинулись. Наслаждение захлестнуло ее с головой. Броски Коннора стали чаще и глубже. Он со стоном зарылся лицом в ее пышные волосы, а семя толчками изливалось в ее лоно. У Мейри тоже наступила разрядка, и она обмякла в его руках, влажная, жаркая, обессиленная.

— Ты возбуждаешь меня, женщина, — с усмешкой произнес Коннор, поворачивая ее лицом к себе.

— У тебя нет сердца, животное! — задыхаясь, пробормотала она и откинула голову к двери.

— Потому что я отдал его тебе.

Мейри обвила его шею руками, улыбнулась, касаясь его губ, а когда он подался ближе, спросила:

— Значит, ты хочешь, чтобы я осталась с тобой?

— Да, навсегда.

Коннор поцеловал ее нежные, мягкие и такие близкие губы. Ничего другого ему в жизни не надо — только быть ее мужем и отцом их детей. Может быть, он займется фермерством. Коннор улыбнулся. Будущее расстилалось перед ним во всей своей необъятной широте. Выбирай дорогу по вкусу. Перед ними открыта любая.