Герцог разозлился.

— Вы всегда спорите?

— Во всяком случае, когда не вижу ни одной разумной причины вести себя иначе.

— Прекрасно! — рявкнул он. — Но не говорите потом, что я вас не предупреждал.

Джеймс окинул женщину неприязненным взглядом с головы до ног. Им не осталось не замеченным простое кремовое платье с круглым вырезом, которое было намного скромнее, чем платья его знакомых лондонских модниц, но гладкий шелк обрисовывал пышные формы, а цвет подчеркивал нежную белизну лица и шеи.

Работая барристером, ему приходилось заниматься и криминальными делами, а значит, встречаться с клиентами в самых непрезентабельных местах, но никогда при этом его не сопровождала красивая женщина. Он представил, какими глазами будут таращиться на нее посетители «Черной собаки», и непроизвольно сжал кулаки.

Герцог подумал о Редмонде Ривзе и окончательно рассвирепел. Черт бы побрал этого плута, втравившего их в такую историю.

Заговорив, он постарался, чтобы его голос звучал холодно и спокойно:

— Если вы желаете во что бы то ни стало ехать со мной, вам придется переодеться. У вас есть темное платье?

— У меня есть траурное платье.

У него вертелся на языке вопрос, почему, овдовев меньше года назад, она никогда не носит траур, но он сдержался и лишь сказал:

— И захватите плащ.

Белла уже открыла рот, чтобы возразить, но заметила наблюдающих за ними слуг и передумала. Нечего давать домашней челяди повод для пересудов.

Глубоко вздохнув, она подняла на герцога невероятные зеленые глаза.

— Я вас не задержу, ваша светлость. Буду готова через минуту, — проговорила она и быстро пошла к лестнице.

Джеймс наблюдал, как она поднимается, покачивая бедрами.

Потрясающе. Несмотря на гнев, вызванный неразумным поведением красивой вдовы, ее открытое неповиновение стало для него вызовом, новым опытом, который неожиданно показался ему невероятно привлекательным. Интересно, какова будет ее реакция, если она узнает, как сильно возбуждает его проявляемая ею непокорность?

Герцог ожидал свою спутницу, нетерпеливо прохаживаясь у экипажа. Увидев, что она вышла из дома, он оценил сдержанный покрой траурного платья и одобрительно кивнул:

— Платье подходящее, но где плащ?

Не успел он договорить, как из дома показалась Харриет с плащом в руке.

— Сейчас слишком жарко, чтобы его надеть, — сказала Белла. — Я подумала, что до приезда в «Черную собаку» его вполне можно нести в руках.

— А вы не пробовали уговорить ее остаться дома? — спросил герцог у Харриет.

Старая женщина нахмурилась.

— Конечно, пробовала, ваша светлость. Но ей присуще некоторое упрямство.

Некоторое упрямство? Это еще мягко сказано.

Абсолютно все знакомые ему женщины предпочли бы остаться в безопасности собственного дома, позволив ему, Джеймсу, решить все дела с сэром Ривзом. Более того, женщины из его прошлого с радостью приняли бы предложенную им компенсацию за Уиндмур-Мэнор и, ни секунды не сомневаясь, использовали бы полученные деньги на обеспечение роскошного образа жизни для себя любимой.

Но Белла Синклер была другой.

Несмотря на то что в борьбе против мужчины, барристера, герцога, ее шансы выиграть были ничтожны — если они существовали вообще, — вдова отказалась отступить. Ее поведение должно бы его неизмеримо раздражать, но Джеймс вопреки всему чувствовал себя заинтригованным.

— Где ваш экипаж? — спросила она, покосившись на облезлый тарантас, стоящий на подъездной аллее.

— Сыщик одолжил мне свое транспортное средство в обмен на мою карету. Незачем посетителям «Черной собаки» глазеть на герцогский герб на дверцах.

Лакей открыл дверцу и опустил ступеньки. Белла легко забралась внутрь и села на жесткую скамью. Джеймс занял место напротив. Мягкое вечернее солнце высвечивало темно-каштановые и красноватые пряди в ее великолепных волосах.

Белла поерзала на неудобном сиденье, выглянула из окна и увидела, что Харриет вернулась в дом. Не глядя на герцога, она села очень прямо и сложила руки на коленях, явно настроившись игнорировать своего спутника, как это с успехом делала уже три дня.

Ее поведение раздражало. Джеймс не привык, чтобы его игнорировали женщины, а тем более та из них, о которой он не мог не думать после всего лишь одного поцелуя. Ему очень хотелось лишить ее присутствия духа. Решившись, он вытянул вперед ноги, коснувшись ее юбок.

Белла вздрогнула, густые ресницы, прикрывавшие глаза, взметнулись, и взгляды мужчины и женщины встретились. Женщина покраснела.

Ах вот как. Значит, она вовсе не так невосприимчива к его чарам, как хочет казаться. Вдова явно занервничала, почувствовав неловкость под его пристальным взглядом. Но Джеймс вовсе не стремился к этому. Сказать по правде, он восхищался ее мужеством. Она никогда не станет изображать испуганную дамочку, падать в обморок, требовать нюхательную соль, то есть вести себя так, как большинство женщин. Такие, как Белла, если только позволят себе, будут полны огня и страсти в постели. Надо же, только что он хотел лишить ее присутствия духа, а теперь больше всего желал, чтобы к ней вернулось мужество и уверенность в себе.

Что случилось с его мозгами?

Раздраженный такими мыслями, герцог постучал в крышу экипажа, и тот покатил по посыпанной гравием дорожке, угрожающе скрипя всеми составными частями.

Джеймс подался вперед и сказал:

— Когда мы встретимся с Ривзом, позвольте мне поговорить с ним первым.

— Почему?

— Я пока не знаю, с какими именно преступными группировками он связан.

Глаза Беллы удивленно округлились.

— Вы считаете, что сэр Ривз связан с преступниками?

— Не будьте наивной, Белла. Редмонд Ривз и сам преступник.

— Но все же…

— Неужели собственная безопасность для вас ничего не значит? — Герцог снова почувствовал раздражение. — Есть только одна причина, по которой красивая женщина может появиться в подобном заведении.

Ее чувственные губы непроизвольно раскрылись. Правда, Джеймс заподозрил, что ее больше потрясло то, что он назвал ее красивой, чем предположение, что посетители «Черной собаки» сочтут ее проституткой.

Неужели муж никогда не говорил ей, как она красива?

Джеймс уже не в первый раз подумал, что брак с ныне усопшим мистером Синклером не стал для нее праздником. Был ли этот человек простофилей или эгоистичным ублюдком, он мог только догадываться, но не сомневался в одном: невинная и одновременно страстная реакция красивой вдовы на простой поцелуй навсегда останется в его памяти.

Неожиданно он ощутил желание позаботиться об этой женщине, так отчаянно старавшейся казаться независимой. Оно было для него странным.

Остаток пути они проехали молча. Хорошая дорога кончилась, и экипаж, натужно скрипя и угрожающе раскачиваясь, выехал на совершенно разбитый проселок и туг же угодил в глубокую яму. Беллу подбросило на сиденье и швырнуло на герцога. Он поймал ее за талию в тот самый момент, когда она, желая за что- нибудь зацепиться, схватилась за его ногу, и они весьма ощутимо стукнулись головами.