— Пф. Значит, это все-таки женщина. Ничего. К твоему следующему приходу я здесь приберусь.
— Извини, — повторяю я.
— За что? Не мне тебя судить. Вокруг и без того хватает желающих бросить камень. — Он хлопает меня по плечу. — Вперед. В следующий раз приведи мне подружку из другого мира. Зеленая кожа меня устроит. Мне нравится зеленый цвет.
— А что на этот счет говорится в Торе? — спрашиваю я.
— Я рискну, — отвечает Исаак. — Шалом.
Отыскивая дорогу к дому Раймонды, я чувствую себя немного пьяным.
— Я не ждала тебя так рано, — произносит она, открывая дверь.
Я протискиваюсь мимо синтбиотических дронов, наводящих порядок. Повсюду, словно паутина, висят покрывала из недолговечной материи.
— Извини за беспорядок, — говорит Раймонда. — Но ты сам виноват.
— Я знаю.
Она внимательно смотрит мне в глаза.
— Итак?
— Дай мне на него посмотреть.
Я сажусь на недавно сфабрикованный, довольно хрупкий на вид стул и жду. Раймонда возвращается и протягивает мне завернутый в ткань предмет.
— Ты никогда не говорил мне, как он работает, — произносит она. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Я беру револьвер и рассматриваю его. Он кажется мне более тяжелым, чем в прошлый раз, когда я держал его в руке, и уродливым из-за короткого ствола и объемного барабана с девятью пулями, девятью божественными достоинствами. Я кладу револьвер в карман.
— Я должен идти, надо еще кое-что сделать, — говорю я Раймонде. — И если мы больше не увидимся, спасибо тебе.
Она не отвечает и отводит взгляд.
Я закрываю за собой дверь и на лифте возвращаюсь на уровень улиц. Мой гевулот как-то странно подрагивает, и внезапно рядом со мной на проспекте появляется молодой темноволосый парень. Он шагает в ногу со мной. У него мое лицо, но чужая непринужденная улыбка. Я жестом предлагаю ему показывать дорогу и следую за ним.
Интерлюдия
Добродетель
Джилбертине опять снится Кот в сапогах. Это полосатый кот на двух лапах, в широкополой шляпе и тяжелых ботфортах. Он ведет ее по мраморно-золотым коридорам дворца, по обеим сторонам которых тянутся ряды дверей. Одна дверь открыта.
— Что там? — спрашивает она Кота.
Тот оглядывается, и его глаза странно мерцают.
— Ты все узнаешь, когда вернется господин, — отвечает он мурлыкающим голосом.
Джилбертина просыпается в своей квартире в Монгольфьевиле, рядом с теплым посапывающим очередным любовником, чье имя уже тускнеет в памяти. Ее гевулот-контракты всегда тщательно составлены, чтобы никому не причинять неудобств, и от встреч остаются только милые воспоминания о плотских наслаждениях, сопровождаемые вспышками эмоций, связанных с приятными запахами и местами.
В последнее время Джилбертине часто снятся сны. А собственные воспоминания кажутся ей зыбкими и неуютными. Возможно, она стареет, хотя и не в обычном, древнем смысле этого слова. Недуг бессмертных, о котором столько твердит Батильда, вызван тем, что сознание много раз стиралось и переписывалось заново.
Разделенное воспоминание приходит в тот момент, когда Джилбертина принимает душ вместе со своим любовником, и его безымянные руки намыливают ей спину. Послание срочное и тревожное.
Джилбертина выскальзывает из объятий любовника, закрывшись гевулотом. В любом случае, так и было задумано с самого начала. Перед уходом она задерживается лишь для того, чтобы забрать с тумбочки свои Часы. Джилбертина снимает их, когда занимается любовью. Ее смущает слово Virtus, выгравированное на крышке, — это словно дурная шутка.
Раймонда ждет ее в Чреве, в своей квартирке. На ее бледном, осунувшемся лице веснушки кажутся еще ярче.
— Что случилось? — спрашивает Джилбертина.
— Поль. Он пропал.
— Как?
— Он ушел. Я не знаю, где он. И не знаю, что мне делать.
Джилбертина обнимает подругу, чувствуя, как гнев закипает в груди.
— Тише. Не беспокойся. Все будет хорошо.
— Хорошо? — У Раймонды дрожат плечи. — Как все может быть хорошо?
Ее гевулот-контракты, даже очень старые, всегда тщательно составлены. И в них имеются пункты на все случаи жизни.
Джилбертина довольна тем, что смогла его удивить. Она находит его в странном парке роботов в Лабиринте, сидящим на багажном контейнере и с улыбкой глядящим в пустоту. На нем гладкий темно-синий костюм в стиле зоку, руках он вертит небольшой ларец.
Как только она позволяет себя увидеть, на его лице на мгновение появляется выражение маленького испуганного мальчика. Потом он улыбается.
— А, это ты, — говорит Поль.
Но это не тот Поль, которого помнит Джилбертина, — порой безрассудный и эгоистичный архитектор, безнадежно влюбленный в ее подругу. Сейчас его взгляд ясен и невыразителен, а от улыбки веет холодом.
— Ты не могла бы напомнить, как тебя зовут?
— А ты забыл?
Он разводит руками.
— Я заставил себя забыть, — отвечает он.
Джилбертина делает глубокий вдох.
— Я Джилбертина Шалбатана. А ты Поль Сернин. Ты любил мою подругу Раймонду. Она страдает. Ты должен вернуться. Или хотя бы иметь мужество попрощаться с ней. Однажды она уже прощала тебя.
Она швыряет ему воспоминание и приоткрывает свой гевулот.
Их познакомила Раймонда, ставшая подругой и соратницей Джилбертины с того самого дня, как приехала из Нанеди, — девушка из медленногорода в большом мире, страстно желавшая заниматься музыкой. В тайне Джилбертина ненавидела ее за непринужденную грацию, за то, что она без видимых усилий получала все, что хотела. И Поль был одним из ее трофеев. Поэтому Джилбертина тоже захотела его получить. А заставить его пожелать то, чего у него не было, не составило никакого труда.
Но их связь длилась недолго. Он вернулся к Раймонде, ездил за ней в Нанеди и даже отказался от воспоминаний о Джилбертине. Тогда она смирилась с этим. Но этого, этого она не допустит.
Поль равнодушно рассматривает ее.
— Спасибо, — произносит он. — В прошлом я получил от тебя не слишком много.
К своему ужасу, Джилбертина чувствует, как
