— Да уж как не знать, — проворчал Макрон. — Ублюдок, вот он кто.

— Так или иначе, — улыбнулся Катон, — я внес в доклад кое-какие изменения и отослал его в Рим.

— Ты переписал доклад? — Макрон был потрясен.

— А что мне оставалось? — пожал плечами Катон. — В противном случае меня можно было бы считать покойником. А так я подправил донесение, чтобы в нем было больше правды.

— Так вот почему сюда прибыл Веспасиан! — воскликнул Макрон.

Катон кивнул.

— Ну ни хрена же себе, Катон! Ты здорово рискуешь. Если это откроется, они тебе каждую косточку переломают.

— По крайней мере… — Катон посмотрел на друга в смущении. — Послушай, мне, правда, очень жаль. Извини, что я втянул тебя в это.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, мне хотелось выпытать у Веспасиана побольше про эти свитки. О том, что они Дельфийские, было сказано в докладе Вителлия, и когда Веспасиан расспрашивал меня о состоянии дел здесь, я в подходящий момент ввернул это словечко. Легат заглотил наживку, поверив в мою осведомленность, но получилось так, что я и тебя объявил осведомленным в той же мере.

Макрон нахмурился и покачал головой.

— Ну? Что с того?

— Да то, что пока все это не закончится, всякому, знающему о свитках, будет грозить серьезная опасность. Ставки слишком высоки, так что все причастные, во избежание риска, будут обрубать концы.

— Понятно, — кивнул Макрон. — Спасибо, приятель. Большущее спасибо. Знаешь, хоть ты мне очень нравишься и я правда верю, что со временем из тебя выйдет настоящий солдат, иногда мне хочется, чтобы мы с тобой вовсе не были знакомы. Я пятнадцать лет служил себе и служил, пока ты не подвернулся. Нет, ясное дело, мне и раньше случалось получать царапины, но за последние два года, с тех пор как ты оказался рядом, я столько раз был на волосок от смерти, что и представить трудно. А теперь еще и это…

— Извини.

— Да ладно тебе извиняться! Нынче с этим уже все едино ничего не поделаешь. — Макрон свернул свой вещмешок в плотный узел и улегся у огня, спиной к Катону. Некоторое время он молчал, потом пробормотал: — Только дай мне одно обещание.

— Какое?

— Если выпутаемся из этой заварушки, больше никаких приключений.

— Ладно, я постараюсь.

— Хм.

…Они проснулись, едва в пещеру пробрался первый рассветный луч. Макрон потянулся, разминая затекшие мышцы, и закашлялся, глотнув холодного воздуха. Катон после вчерашнего признания все еще чувствовал неловкость. Они уложили провизию обратно в вещмешки, натянули сапоги и вылезли из пещеры. Небо затягивали свинцовые тучи, обдувавший гору холодный ветер сулил скорый дождь.

— Куда теперь? — спросил Макрон.

— Прямо наверх. Нам нужно на вершину, туда, откуда откроется вид на гавань и базу.

— Это ежели у нас верная информация, — уныло буркнул Макрон. — Вполне возможно, что мы не там ищем.

— Вот скоро и узнаем.

Катон закинул торбу за плечи и двинулся по прорезавшей каменистый склон тропе. Мгновение спустя, пробормотав непристойное ругательство, за ним последовал и Макрон.

Чем выше они поднимались, тем плотнее становился туман. Впечатление было такое, будто центурионы добрались до нижней границы облаков, к тому же теперь их поливал мелкий, моросящий дождь. Крутизна склона стала уменьшаться, среди камней и гравия здесь и там проглядывали пучки прибитой ветром травы.

— Дивное местечко, — буркнул Макрон. — Но надо думать, вид стоит того, чтобы сюда забраться.

— Вид? — Катон огляделся. — Не рассчитывай на это.

Макрон покачал головой.

— Думаешь, ты тут единственный шутник?

Катон улыбнулся.

— Извини.

— Вот ведь заладил…

Найдя укрытие от дождя и ветра под скалистым выступом, они уселись, завернулись в военные плащи и принялись жевать выуженное из мешков сушеное мясо. Тянулись часы, а небо оставалось все таким же серым, не сулящим ничего хорошего. По прикидкам Катона, было уже хорошо за полдень, когда облака начали наконец истончаться, пропуская слегка осветившие гору лучи солнца. Дождь прекратился, между облаками стали появляться просветы. Склон под ними тоже постепенно расчищался от тумана, становясь видимым, пока наконец в самом низу, где гора омывалась заливом, не стал заметен проблеск воды. Под конец налетевший бриз окончательно развеял облачный покров, и перед центурионами открылся превосходный вид на другую половину Каменных Ворот, замыкавшую горловину залива с другой его стороны. Кряж, глубоко вдававшийся в сушу, изгибался в форме подковы, на противоположном конце которой и сидели сейчас Макрон с Катоном. Внизу поблескивала спокойная гладь залива, дальше в открытом море вспенивались белыми шапками волны.

— Ну что я говорил? — заявил Макрон. — Вид стоит того, чтобы лезть на этакую крутизну.

— Точно, — подтвердил Катон. — Особенно с учетом вон того аспекта.

Он протянул руку, указывая на гору напротив, у подножия которой в залив вдавался скривленный мыс, а на краю над самым заливом находилось укрепленное поселение. А внизу под ним темнели полоски стоявших на якорях двумя четкими рядами галер.

— Вот они! — вскричал Макрон, ударив одним кулаком по другому. — Наверняка это те хреновы пираты!

Катон присмотрелся к стоявшим в заливе кораблям. Два из них определенно были триремами, а большинство остальных, судя по либурнской оснастке, были такими же, как те, что атаковали флот Равенны. Два похожих пиратских судна были захвачены несколько дней назад.

— Они самые, верно.

Молодой центурион потянулся за спину и снял вещмешок. Макрон уставился на него с удивлением.

— По-моему, сейчас не время перекусывать. Чем скорее мы вернемся с докладом к Веспасиану, тем лучше.

Катон покачал головой, вытаскивая карту и стилос.

— Сначала я должен нанести это все на карту.

— Ладно, — не стал спорить Макрон. — Только давай побыстрее.

Катон быстро набросал контуры залива и мыса, обозначив укрепления и стоявшие в бухте корабли, и убрал принадлежности обратно в мешок.

— Пошли?

До самой вершины горы оставалось совсем немного, и двое центурионов принялись карабкаться туда с таким душевным подъемом, какого давно уже не испытывали. Если все пройдет гладко, то уже через несколько дней флот Равенны войдет в залив, и с пиратами будет покончено. Тогда они смогут вернуться в