активности.

– Через несколько минут прибудет следственная бригада. И увезут «раненого» Хамкоева в госпиталь. Он в тяжелом состоянии. Утром его вертолетом «отправят» в Ханкалу. Мы все реально обставляем. Декорации настоящие, лучше, чем в Большом театре.

– Вот и хорошо. Действуйте, только снайпера не спугните. Секунду... Сохно сообщает... Понял... Майор, передайте на БТР – снайпер свернул направо. Через два квартала от нас – направо. Посмотрите по карте, какая это улица... Он, кажется, желает идти среди разрушенных заборов и нежилых домов, чтобы прятаться по мере необходимости.

– Понял... Отмечаю на карте... Снайпер делает все правильно и облегчает задачу не только себе, но и вам. Там за ним и следить будет легче.

Во дворе залаяла собака. Очень активно, как не лаяла даже на старшего лейтенанта Старкова, когда тот прогуливался за воротами, как не лаяла на подъехавший «уазик». И только потом уже сквозь лай донесся звук двигателя грузовика. Помощники майора Султанова из местного отдела ФСБ, кажется, старались изо всех сил, и пригнали целый взвод солдат для оцепления бывшего дома Джабраила Алхазурова. Но подъехали почему-то к дому ментовского капитана. Пришлось Султанову самому проводить солдат и командующего ими офицера через двор до калитки и дать инструктаж. Алан в это время давал свой инструктаж, заставляя солдат идти по полукругу, огибая зону, ограниченную цепью.

– Может, мне ехать никуда не надо? – хитро и виновато улыбаясь, спросил, как попросил, капитан Хамкоев, когда прибыла медицинская машина и в дом принесли носилки. – Тут сейчас столько народа собралось, что все наблюдатели разбегутся. А я из комнаты выходить не буду. И к окну не подойду.

– Если бы мы знали, где может сидеть наблюдатель. А тут еще снайпер...

– Что с ним? – спросил капитан.

– Поставил на чердаке «растяжку». Взорвались сотрудники, которые должны были его взять. Снайпер ушел. И может повторить попытку. А вы говорите, «кровник». Это матерый и опытный боевик.

Этот довод на Ахмата Хамкоева подействовал. Маленькие глазки забегали в легком испуге, и, кажется, пропало желание дома остаться.

– А надолго это?

– Думаю, дня три вам придется отсидеться в Ханкале.

Ахмат переглянулся с женой.

– Собаку кормить не забывай, – наказал капитан строго.

И добровольно лег на носилки, застеленные грязной простыней. Второй простыней его закрыли до груди, и по простыне сразу расплылось пятно плохо высыхающей краски, очень похожее на кровавое пятно.

Два солдата, вздохнув перед усилием, взялись за ручки носилок.

Собака во дворе была явно возмущена способом передвижения хозяина и громко высказывала свое неодобрение, но хозяин, войдя в роль, даже рукой не пошевелил, чтобы успокоить верное животное...

Вся дальнейшая операция не вызвала ни особых трудностей, ни осложнений. Несколько раз снайпер, чтобы не попасть в свет фар машин, вынужден был перепрыгивать через заборы и прятаться неподалеку от Сохно, который дистанцию держал наиболее возможно короткую. Эти же машины заставили снайпера выбрать путь, где есть возможность прятаться. Это Сохно устраивало больше всего, потому что он сам прятаться любил и умел. Только на заключительном участке пути пришлось идти не просто среди жилого квартала, но и по освещенной улице, где не было никакой возможности спрятаться за забором, потому что все дома здесь были заселены, и почти в каждом дворе имелась собака. Но Сохно умело использовал газоны, засаженные кустами. Таким образом он и довел снайпера до дома, дверь которого тот открыл своим ключом. А потом в одном из окон зажегся свет.

Местными сотрудниками ФСБ были выставлены скрытые посты вокруг дома. Сохно забрали проезжающей машиной и отвезли в городской отдел ФСБ, где уже сидели Согрин с Кордебалетом. И вскоре выяснили, кому дом принадлежит.

– Это бывший боевик Алхазурова. Вернулся в город после первой амнистии. Зовут его Урусхан Датуев. – Офицер положил перед спецназовцами несколько фотографий.

– Он, – сразу узнал Сохно.

Утром Басаргин пришел в офис раньше других. Он вообще часто приходил раньше, потому что весь его путь от квартиры до места службы составлял чуть больше четырех метров по коридору. И, по сигналу компьютера, принял новое сообщение из Лиона. Пока Александр Игоревич запускал программу- дешифратор, одновременно появились Доктор Смерть и Андрей Вадимович Тобако, некогда только временно прикомандированные к российскому антитеррористическому подсектору, чтобы помочь Басаргину с организацией работы. Но ничего более постоянного, чем временное, не существует, гласит старая истина. И в данном случае она себя и собственную мудрость оправдала полностью.

Басаргин уступил Доктору Смерть его привычное место за компьютером, поскольку в слишком большом для себя кресле не чувствовал себя уютно.

– Начинается. – Доктор первым прочитал с монитора выводимый программой расшифрованный текст. – Как уважаемый Омар Рахматулла и рекомендовал Джабраилу Алхазурову, тому следует выполнять заветы бесславно почившего Шамиля Басаева и переносить войну на территорию России. Кажется, к тому дело и движется...

– Что там? – спросил Басаргин из-за своего стола, сидя за многостраничным отчетом, который с него уже неделю ежедневно требовали из Лиона, и который Александр Игоревич никак не мог довести до ума.

– Омар Рахматулла в Варшаве трижды встречался с неким московским владельцем строительной фирмы Хамзатом Сулейменовым – тема бесед осталась неизвестной, поскольку записать разговоры не удалось, после чего на личный счет Сулейменова, прошу обратить внимание, что не на счет фирмы, а на личный счет, был переведен один миллион восемьсот тысяч долларов. Перевод осуществлялся со счета связанной с Омаром Рахматуллой и, очевидно, находящейся под его влиянием религиозной организации, официально занимающейся возвращением в Россию покинувших страну в прежние годы мусульман, беженцев и просто эмигрантов.

Тобако молча принял с принтера распечатку сообщения, один экземпляр отдал командиру, один – Доктору Смерть для подшивки в папку, один оставил себе, чтобы прочитать подробности. В это время пришли Ангел с Пулатом: первый приезжал из московской квартиры, находящейся на другом конце города, второй вообще из Электростали, но в одно время. Причем оба уверенно заявляют, что не стремятся к этому специально. Но, должно быть, долгая совместная служба в спецназе ГРУ заставляет их, не сговариваясь, чувствовать друг друга на расстоянии. Басаргин, быстро прочитав сообщение, передал лист для ознакомления им.

– А я этого Сулейменова знаю, – сказал вдруг «маленький капитан». – Фирма у него в Москве, а сам он в Электростали живет. В соседнем со мной доме, но двор у нас один. Я его жене как-то машину ремонтировать помогал.

– Она в сервис не обращается? Не по карману? – спросил Тобако.

– Она до сервиса доехать не могла. А потом смогла. С моей помощью. И ее муж зашел вечером ко мне поблагодарить сотней баксов. Культурно и без наглости. Просто с чувством благодарности. Правда, выпить отказался. А вообще он человек скромный. Квартира скромная, машина скромная, ведет себя скромно.

– Он знает твой адрес?

– Долго ли узнать, если я всему двору машины ремонтирую, – усмехнулся Пулат.

– Доктор, запроси Астахова. Есть на него что-то?

– На меня? – кротко удивился Пулат. – На меня обязательно есть. И в МВД тоже...

– Генерал еще не пришел, – сказал Доктор, глянув на часы и не обращая внимания на веселое настроение «маленького капитана». – Они начинают работать на полчаса позже нас, а мы официально начнем только через пять минут.

– Запроси официально, через выделенный канал.

– Тогда запрос может к Астахову не попасть.

– Мы ему позвоним, – настаивал Басаргин.

Когда руководитель подсектора настаивает, подчиненным остается только подчиняться. Доктор отстучал на стонущей под его пальцами клавиатуре запрос и отослал через закрытый выделенный канал связи с ФСБ.

– А где сегодня Дым Дымыч? – тоже глянув на часы, поинтересовался Ангел. – Обычно он прибывает на пять минут раньше нас с Пулатом.

– Он сегодня выходной, – сообщил Басаргин. – У него встреча с каким-то старым другом... Не знаю, что-то загадочное изображал... Может, по делам...

Звонить генералу Астахову не пришлось, потому что генерал объявился сам, и даже не позвонил, а приехал в офис интерполовцев. Дверь открыл, как обычно, «маленький капитан» и уступил Владимиру Васильевичу свое кресло.

– Поскольку все у нас в управлении хорошо знают, что я тесно с вами сотрудничаю, ваш запрос мне передали сразу. И я сразу к вам отправился. Правда, я и без того планировал к вам заглянуть, только чуть позже.

– По поводу?

– По поводу событий в Чечне. Там ваши завтрашние сотрудники хорошо сработались с моей группой, и я подумываю уже, а не пригласить ли мне ваших потенциальных сотрудников к себе...

– Не получится. – Басаргин ответил спокойно. – Вы конкуренции не выдерживаете хотя бы по оплате труда. Кроме того, у вас существует возрастной ценз, у нас такого понятия нет. И здесь мы даем вам большую фору, и все равно оказываемся победителями.

– К сожалению, это так, – согласился Владимир Васильевич, и непонятно было, шутил он в вопросе о приглашении спецназовцев к себе или говорил серьезно. – Но вы в курсе того, что в Гудермесе происходит?

– В курсе только вечерних событий. Полковник Мочилов нас информировал. Наши потенциальные сотрудники показали себя прекрасно и определили личность снайпера. Им оказался... Доктор, как его зовут?

Доктор стал открывать в компьютере базу данных по текущему делу, но генерал поднял руку, останавливая:

– Некий Урусхан Датуев, некогда воевавший в отряде Джабраила Алхазурова, но сдавшийся властям еще в первую амнистию, до того, как Джабраил сошелся с Басаевым. По данным местного отдела ФСБ, Урусхан Датуев – человек с больной психикой и проходил не однажды медицинское