преступлений, но и имевшие отношение к преступным экспериментам над людьми. Во время одного из допросов друживший с Генрихом Гиммлером с детских лет профессор медицины Карл Гебхардт заявил, что рейхсфюрер СС был свято убежден, что, осуществляя данные опыты, он способствовал «обнаружению забытых народных лекарственных средств». Упоминавшийся выше Штефан Наторский не только не умер во время экспериментов, но даже пережил войну. В 1971 году он стал свидетелем на судебном процессе, который велся против эсэсовского врача Генриха Шютца. В 1975 году Шютц был приговорен к десяти годам тюремного заключения. Однако из-за возраста и состояния здоровья он так и не был направлен в тюрьму. «Минеральная терапия» Кисветтера до сих пор считается одним из самых загадочных сюжетов в истории Второй мировой войны. Не сохранилось никаких документов, в которых бы описывались предпринимавшиеся эксперименты. Сам же Рудольф Кисветтер после 1945 года бесследно исчез. Однако алхимическая медицина не была единственным «увлечением» Генриха Гиммлера. В его ведении значились также проекты, которые имели непосредственное отношение к производству искусственного золота. Большая часть этих попыток была связана с именем Карла Малхуза.

В 1933 году немолодой уже силезский юрист Ганс Генрих Ламмерс получил высокое назначение. Вначале Гитлер произвел его в ранг статс-секретаря, а некоторое время спустя назначил руководителем имперской канцелярии. Казалось бы, это назначение не имело никакого отношения к главной теме нашего повествования, если не учитывать, что во второй половине 30-х годов именно Ламмерсу было поручено курировать вопросы поиска золота в горах Баварии, в первую очередь в реке Изар. Приблизительно в то же самое время на предприятие к цеховому мастеру ювелиров Карлу Блюму прибыл господин с аккуратно подстриженными светло-рыжими усами. Пришедший представился инженером Карлом Малхузом, химиком, трудившимся на одном из газовых предприятий. Карл Малхуз обратился к Блюму с просьбой провести экспертизу находившегося в стеклянной бутылке песка. Инженера очень интересовало, был ли этот песок золотоносным или нет.

Позже обстоятельства своего знакомства с Карлом Малхузом Блюм изложил в мемуарах. Они появились на свет в 1949 году. Однако в них Блюм назвал инженера Карлом Маркусом. Это не было ни ошибкой, ни опечаткой. Дело в том, что когда увидели свет воспоминания Карла Блюма, многие из людей, упомянутых в них, были еще живы, а потому он решил их «обезопасить», несколько изменив имена. Итак, события осени 1937 года Карл Блюм описывал следующим образом: «Я взял бутылку, после чего принялся изучать ее содержимое под лупой. Светлые, блестящие зерна кварца были перемешаны с кусочками слюды, которые нередко встречались в речном песке, если они смешиваются с отливающим желтым металлическим цветом серным колчеданом, то нередко дилетанты принимают их за золото». После того как Блюм высказал свои сомнения, Малхуз заявил, что указанный песок происходит из Канады. Дескать, один его друг прислал на экспертизу в Мюнхен. Поскольку подобного рода экспертизу можно было без проблем осуществить и в Канаде, то Карл Малхуз пояснил, что канадский друг хотел сохранить все в тайне от правительства, так как если бы канадские власти узнали, что песок был золотоносным, непременно бы конфисковали земли, на которых он был найден. Тем временем Блюм высыпал песок в тигель, после чего нагрел до 150 градусов. После необходимого для экспертизы охлаждения полученную эмаль поместил в серную кислоту. Произошла химическая реакция. Серная кислота превратилась в зеленоватую жижу. Затем остаток был вылит на стеклянный диск, содержание которого Блюм стал изучать под микроскопом. «Среди мутноватой массы мелькнула сияющая точка, — вспоминал Блюм, — я напряг свое зрение, припав глазом к окуляру. Среди минеральных кусочков лежал крошечный шарик золота, который можно было разобрать только лишь под микроскопом. Для меня это было большой неожиданностью».

Карл Малхуз не мог скрыть своей радости, однако Блюм, наслышанный об аферах с золотом, заподозрил, что его пытаются ввести в заблуждение. Он осторожно сообщил о произошедшем в его лаборатории в уголовную полицию Мюнхена. Ему было рекомендовано продолжить «сотрудничество» с мужчиной, назвавшимися Карлом Малхузом, а также уведомлять обо всем полицейские чины. Впрочем, едва ли можно было удивляться подозрительности Блюма — шел 1937 год: подозрительность и доносительство в Германии считались «нормальными» вещами. Кроме этого Блюм был в свое время наслышан о деле Таузенда. В своих воспоминаниях он привел свои опасения: «У меня в памяти еще вертелись отрывочные сведения об алхимике Таузенде, а потому мне показалось, что речь могла идти об аналогичном случае. Подобные подозрения мне казались вполне оправданными. Аферист Таузенд в свое время смог увлечь своими идеями множество людей… В отличие от профессора Митте, который пытался вести свои эксперименты с опорой на науку, Таузенд был не алхимиком, а аферистом, жадным до денег. Среди его кредиторов оказался даже прославленный генерал Первой мировой войны, который был слишком восприимчивым ко всякого рода мистическим вещам. У профессора Митте следы золота, проявлявшиеся во время экспериментов, объяснялись якобы тем, что его ассистент носил золотые очки, которые, дескать, могли вступать во взаимодействие с препаратами. Но Таузенд же был хвастливым аферистом, который даже не стеснялся демонстрировать публике свои фокусы».

Уже в начале октября 1937 года Блюм провел еще восемь анализов песка, который был принесен Малхузом. В какой-то момент Малхуз не вытерпел и сознался, что указанный песок происходил отнюдь не из Канады, а с берегов Изара. После этого Блюм стал еще более острожным. Он сравнил химические анализы песка с Изара с пробами песка, который приносил Карл Малхуз. В итоге Блюм пришел к однозначному выводу — песок Малхуза никак не мог быть изарским. Блюм строил свои разговоры с Малхузом так, чтобы все-таки выведать из него правду. Эта тактика возымела действие — Карл Малхуз согласился указать истинное месторождение песка, который он неоднократно приносил на экспертизу. Это произошло 22 октября 1937 года. Малхуз в сопровождении Блюма и советника юстиции Оскара Грайнера сначала по железной дороге доехали до Дахау, а затем пешком направились до Притльбаха, где находилась цепь небольших гор. Здесь Малхуз указал место, где он брал на пробу песок. В этом месте указанный песок был насыпан до краев в рюкзак, всего же его было вынесено около 8 килограммов. По возвращении в цех Блюм на протяжении целой ночи ставил эксперименты, однако их результаты оказались неутешительными — присутствие золота в пробах песка было самым незначительным. Однако Малхуз никак не мог с этим согласиться!

30 октября 1937 года Карл Блюм узнал, что Малхуз собирался направить письмо Гитлеру, в котором уведомлял фюрера о сделанном им «открытии». Однако самого Малхуза в первую очередь интересовало не золото, а изобретенная им «суперсталь». История получила продолжение уже 1 декабря 1937 года, когда Малхуз осуществил свои намерения. Он приложил к своему письму, направленному в Берлин, образец материала, который, по его словам, «был прочнее обычной стали, но мог обрабатываться легче алюминия». 11 декабря 1937 года Малхуз вновь появился у Карла Блюма. Он принес ювелиру кусок «сказочного сплава». Визит сопровождался в высшей мере таинственными намеками: дескать, это дело имеет большое значение для армии. Малхуз планировал использовать свое «открытие» для военных целей, в частности, для производства стволов винтовок и пулеметов. Блюм тут же исследовал образец сплава и нашел, что тот по своим качествам был хуже стальных изделий. Металл по своей твердости уступал кварцу, а кроме этого был очень хрупким — он крошился от удара простым молотком. Несмотря ни на что, 13 декабря 1937 года советник Оскар Грайнер уведомил Блюма, что имперское правительство решило выделить Малхузу собственную лабораторию, которая располагалась в Мюнхене на Перу-саштрассе. Буквально на следующий день Малхуз начал в ней свою работу. Не поверив Блюму, он отдал пробы своего песка в Технический институт Мюнхена. Выводы экспертов в очередной раз не могли порадовать предприимчивого инженера- химика. Из предоставленного песка теоретически можно было бы добывать золото. Однако из тонны песка получалось бы 20 миллиграммов драгоценного металла, что было в высшей мере нерентабельно. Поначалу проект Малхуза курировался полицейским управлением Мюнхена. Однако очень скоро он перешел в ведение гестапо. В середине декабря 1937 года стало известно, что к нему проявил частный интерес рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, который даже смог найти время, чтобы лично прибыть в Мюнхен.