умолчав о своей вылазке. У ко­манды Кабрильо пока отсутствовал точный план действий, но намерения были ясны. Они обязаны разгадать эту тайну.

Хоть «Корпорация» и являлась чисто коммерческим пред­приятием, морально все ее члены руководствовались взглядами Кабрильо. Была на их памяти работа, за которую они не взя­лись бы, сколько бы им за нее ни пообещали. Бывала и возмож­ность совершить праведный поступок, и деньги здесь не имели значения. Как в былые времена, Хуан предоставил команде воз­можность покинуть «Орегон» до конца текущего задания. Одно дело рисковать своей жизнью ради торжества добра, и совсем другое — ставить под угрозу жизни других людей. Этого Хуан никогда бы не потребовал от подчиненных.

И, как и раньше, ни одна живая душа на корабле не восполь­зовалась этой возможностью. За Кабрильо они бы кинулись и в огонь, и в воду. Как бы Хуан ни гордился своим наворочен­ным судном, ничто не сравнилось бы с его признанием своей командой.

Да, они наемники, но также и замечательнейшие люди, что ему когда-либо довелось встретить. Да, они успели набить кар­маны за эти годы, но остались готовы жертвовать собой вновь и вновь по той же причине, что и во времена службы на государ­ство. Угроза нашему миру растет с каждым днем, и если никто не встанет на его защиту, то это — их работа.

На дорогу из Суэца в Порт-Саид у них уйдет одиннадцать часов, но, как только они туда доберутся, до конечной цели оста­нется всего день.

Воды Красного моря были забиты торговыми судами, входя­щими и выходящими из Суэцкого канала, и, чтобы не вызывать подозрений, Хуан выставил часовых на мостике, хотя «Орегон» полностью управлялся из командного пункта.

— Вы только посмотрите… — восхитилась доктор Хаксли, выходя из потайного прохода в конце штурманской рубки. Мягкий солнечный свет скрывал признаки страшной устало­сти на ее лице.

-     Как там дела у нашей пациентки? — поинтересовался Ка­брильо, развертывая потрепанную карту над старым исцарапан­ным столом.

— С ней все будет в порядке. Если симптомы не проявятся к утру, ее можно будет выпустить из изолятора. Вы-то как?

— Горячий душ да крепкий сон — вот моя панацея. — Хуан зафиксировал карту клеммами, ведь стандартные зажимы со штурманского стола были сняты, придавая «Орегону» еще более обветшалый вид. Когда речь шла о маскировке корабля, ни одна мелочь не ускользала от внимательного глаза Кабри­льо. — Вы разузнали еще что-то о ней?

— Линда как раз составляет отчет, включая не только мои записи, но и всю добытую Марком и Эриком информацию. Ска­зала, отчет будет готов через полчаса.

Хуан глянул на часы, не обращая внимания на стрелки.

— Я думал, это займет не меньше двух часов.

— Ну, Мерф и Стоун работают несколько продуктивней.

— О, дай угадаю: пытаются впечатлить юную мисс Даль сво­ими необыкновенными способностями?

Хаксли кивнула:

— Я их теперь называю братьями Харди[5].

Через пару секунд до Хуана дошла шутка, и он расхохотался.

— Точно-точно, они самые.

Джулия улыбнулась, морща носик, как маленькая девчонка.

— Я знала, что вам понравится.

Древний интерком на стене крякнул, словно попугай-аст­матик.          

— Председатель, это Линда.                                                                              

Хуан ладонью надавил на кнопку.

— Слушаю тебя, Линда.                                                                                       

— Я в зале заседаний, у меня все готово. Эрик и Мерф уже

здесь. Ждем только вас, Макса и Джулию.

— Хакс тут, со мной. А Макса я в последний раз видел в его кабине, он опять ссорился с бывшей.

— Пошлю за ним Эрика.

— Будем через минутку. — Хуан повернулся к Хаксли. — Ты иди, я скоро.

Спрятав руки в карманы халата, Джулия вошла в лифт, идущий к командному пункту, — кратчайшему пути к залу за­седаний.

Хуан вышел на крыло мостика. Легкий ветер трепал хлопко­вую рубашку, и он почуял едва уловимый дух пустыни откуда- то издалека. С детства к пустыням его тянуло ничуть не меньше, чем к морю. Обе стихии суровы и независимы, но с незапамятных времен люди пускались в отважные странствия ради добычи и исследований.

Родись он в другое время в другом месте, Кабрильо мог бы вести караваны верблюдов через бескрайнюю Сахару или Руб-Аль-Хали в Саудовской Аравии. Его притягивала неизвестность, таившаяся за каждым барханом или за каждой волной.

Хуан не мог знать, куда приведет их расследование катастро­фы на «Золотом рассвете». Но он не позволит убийству сотен людей так просто сойти с рук неведомым негодяям. Его ребята без устали собирали всю информацию, и через пару минут у них уже будет план действий. Выработав стратегию, они приступят к его выполнению с военной точностью. Уж это они умели. Стоя здесь, на мостике, опершись руками на горячие перила, Хуан в последний раз позволил себе отдаться наплыву чувств. На со- вешании придется взять их под контроль и направить в мирное русло, но сейчас гнев и неистовая ярость бушевали у него в гру­ди Сердце кровью обливалось, стоило подумать о смерти всех _этих невинных людей. Пусть сейчас он и понятия не имел, кто стоит за этим, но «Корпорация» скоро выйдет на след этих из­вергов, и тогда пощады не ждите.

Хрустнули костяшки пальцев, и он ослабил хватку. Металл оставил глубокие следы на ладонях. Хуан слегка потряс руками и сделал глубокий вдох.

— Пора.

Зал заседаний наполнял аппетитный аромат пряностей. Ко­рабль проплывал не так далеко от Африки, и в этот раз Морис решил порадовать их эфиопской кухней. На столе красовалась горка ынджеры — рыхлых лепешек-блинов из кислого теста, — а также десятки соусов, как холодных, так и горячих, дымящих­ся. Ну и, конечно же, цыпленок, тушеная говядина, чечевица, турецкий горох и пикантные блюда из йогурта. Есть это надо так: берешь лепешку, зачерпываешь немного рагу, скручиваешь, как сигару, и с удовольствием жуешь. Правда, так недолго и ис­пачкаться, и Хуан даже подозревал, что Морис специально по­дал эти блюда, чтобы потешиться над знатной обжорой Линдой, уплетающей все за обе щеки.

Будучи ветераном британского Королевского флота, Морис свято соблюдал английскую традицию грога на судне, роль ко­торого сегодня играли янтарные бутылки эфиопского медового вина — тэжа, — чей приторный вкус мог перебить любую самую острую специю.

«Мозговой трест» Кабрильо — Хэнли, Росс, Сэн, Хаксли и Стоун с Мерфом — расселся за столом. Внизу, в арсенале, Линкольн проводил свой собственный брифинг с командой «ко­тиков». Хуану кусок в горло не лез, так что он лишь пригубил бокал вина ради приличия. Подождав, пока остальные наполнят тарелки, он наклонился вперед, призывая всех слушать.

— Как вы все знаете, перед нами стоят две разные, но, воз­можно, чем-то связанные между собой проблемы. Во-первых, мы должны вырвать сына Макса из лап респонсивистов в Гре­ции. С помощью спутников и предоставленных Марком и Эри­ком данных Линк со своими парнями уже разрабатывают план тактической атаки. Что будем делать, когда заберем Кайла?

— Надо ли его депрограммировать? — поинтересовалась Хакс. — Неизвестно, нуждается ли парень в особой психиатри ческой помощи.

— Судя по всему, да, — ответил ей Марк.

— Так это все-таки культ? — озабоченно спросил Макс. Его угнетало, что его безвольный сын попался на удочку.

— Они проходят по всем стандартным параметрам куль­тов, — объяснил Эрик. — Харизматичный лидер. Членов аги­тируют рвать отношения с друзьями и семьями по ту сторону. Живут по определенному