черные тени.

– Чего ты боишься? У нас же волшебный меч и яйцо! Возьмем с Кощея клятву, что он оставит в покое Деда Мороза. Пошли скорее! – кричал на бегу Сугроб, волоча за собой Ваню.

Мальчик не очень верил в честное слово Кощея, но послушно шел за снеговиком. «Сугроб же знает, что говорит. Наверное, волшебную клятву нельзя нарушить», – размышлял он.

Они зашли в метро, и тут Ване, хотя он и держал волшебный меч, стало не по себе. Прямо перед ним молчаливым коридором выстроилась нечистая сила. Коридор из нечисти вел прямо к трону Кощея. Все глаза были обращены на мальчика.

Ваня растерялся было, но снеговик потянул его за руку прямо к трону.

– Он достал яйцо! – выпалил он, кивая на Ваню.

– Прошу: будь с ним осторожен. Не сжимай пальцы, оно хрупкое, – стал умолять Кощей, не сводя глаз с яйца, зажатого у Вани в ладони. Голос у Кощея дрожал, а лицо было бледным, с капельками пота.

– Верни мне яйцо и меч. Я дам тебе за них все, что ты пожелаешь. Хочешь мои сокровища или мою власть?! Я могу подарить тебе удачу или сделать тебя бессмертным. Почему ты молчишь, чего же ты хочешь? – почти крикнул он.

– Он хочет, чтобы ты пообещал оставить в покое Деда Мороза. Не правда ли? – перебил снеговик, обнимая Ваню за плечо. – Чего же ты ждешь, пацан? Отдавай ему скорее меч и яйцо.

Но Ваня мешкал. Хотя все было как будто нормально, что-то в этой ситуации ему упорно не нравилось.

– Вы правда даете слово? – спросил он у Кощея.

Повелитель встал с трона и поднял вверх правую ладонь.

– Не только даю слово, я клянусь самой страшной клятвой, что больше не буду замышлять никакого зла! Я оставлю в покое Деда Мороза, перестану думать о власти над миром, отпущу пленников, раздам награбленные сокровища, буду делать по три добрых дела в день! Если я не сдержу своего слова, то пусть мое сердце высохнет, пусть я сам обращусь в камень! Даю самую волшебную, самую ненарушимую клятву, клятву Кощея! Ты победил! Теперь ты мне веришь, мальчик?

Ваня глубоко вздохнул. Ему все еще непросто было решиться.

– Давай же! Чего ты молчишь? – подтолкнул его снеговик.

– Ладно, я отдам вам яйцо, – неохотно согласился Ваня.

– А меч? – быстро спросил Кощей.

– А меч я отдам Дедушке Морозу. Зачем он вам, если вы обещали никому не вредить? Ловите! – мальчик бросил Кощею хрустальное яйцо, и тот, вскочив с трона, поймал его дрожащими руками.

– Не треснуло, слава злу, оно не треснуло, – прошептал он.

Сугроб обнял Ваню и похлопал его по спине.

– Это ты здорово придумал не отдавать меч! – сказал он. – Пусть он лучше будет у Дедушки Мороза. Кстати, давай его пока мне, я сам передам его дедульнику... то есть дедушке.

– Ладно, держи! – Ване неудобно было отказывать. Он снял перчатку и протянул ее Сугробу.

Снеговик вцепился в перчатку обеими руками, а потом вдруг отскочил в сторону и заорал:

– Она у меня, клянусь мамой! Я его обманул!

– Сугроб, что с тобой? Кого обманул? – не понял Ваня.

– Тебя, кого же еще! Лопоухий осел, неужели ты думал, что я заодно с тобой? Мне поручили выманить у тебя меч, и я его у тебя выманил. И не называй меня Сугробом, ненавижу холод!

Снеговик вонзил в трещину в полу короткий нож, перекувырнулся через него, и Ваня узнал Оборотня. Заискивающе приседая, Оборотень подбежал к Кощею и протянул ему перчатку.

– Так вот почему ты меня уговаривал... А я-то думал... Вот я тупица! – Ваня стукнул себя ладонью по лбу. Он вспомнил подозрительные следы рядом со снеговиком и выругал себя за доверчивость. Никогда в жизни его так жестоко не обманывали.

– Мы нашли твоего приятеля и подменили его на Оборотня. Сейчас я тебе кое-что покажу, – Кощей хлопнул в ладоши и три ведьмы выкатили из-за трона три снежных кома, в которых Ваня узнал Сугроба.

– Значит, все было подстроено с самого начала! Но как же клятва! Вы же поклялись! – воскликнул Ваня.

Кощей расхохотался, а вместе с ним расхохоталась и вся нечисть.

– Ты поверил клятве? Клятва – это тьфу! Честное слово для того и существует, чтобы его не держать. Я могу дать тебе десяток клятв и тотчас их все нарушить. Но у меня нет на это времени. Схватить его!

Нечисть кинулась было к Ване, но тут Кикимора, выходившая, чтобы порыться в мусорном баке, вбежала в метро с воплем:

– Сани Деда Мороза летят! Он вот-вот будет здесь!

– Ой, батюшки! Ты сама видела? – всплеснула руками Баба Яга.

– Чтоб мне треснуть! Своими глазами! – закричала Кикимора.

– Все по местам! – зашипел Кощей. – Тушите костер! Оборотень, где Оборотень? Живо превращайся в Снегурочку и смотри у меня!

В одну секунду костер был погашен. Нечисть затаилась в темных углах. Кощей схватил Ваню за плечо и зажал ему рот жесткой ладонью.

– Я с тобой позже расправлюсь! Только пикни! – прошептал он ему на ухо.

С улицы донесся веселый звон бубенчиков и ржание трех снежных кобылиц – Вьюги, Метели и Пурги. Ржания Бурана слышно не было, и Ваня понял, что Снегурочка разминулась с Дедушкой Морозом в пути.

– Ау, есть здесь кто? Снегурочка, внучка, где ты? – раздался снаружи могучий бас.

– Снегурочка, что за шутки? Куда ты запропастилась?

В дверях станции показалась широкая фигура. Ваня рванулся в руках Кощея. Он еще не рассмотрел вошедшего, но уже почувствовал, что этот добрый басистый голос может принадлежать лишь Дедушке Морозу. Тому самому, без которого не наступает ни один новый год и о котором Пупков заявлял, что его не существует.

Ваня попытался укусить ладонь Кощея и крикнуть: «Дедушка Мороз, здесь засада!», но жесткая ладонь втиснулась ему в губы так сильно, что он не смог даже приоткрыть рот.

– Ау, да где же все? Снегурочка! – в голосе Дедушки Мороза послышалось беспокойство.

– Здеся я, здеся!

В темноте вспыхнула свечка, и навстречу Деду Морозу вышел превратившийся в Снегурочку Оборотень. Он поправил шубку, надвинул меховую шапку себе на глаза, чтобы они не светились в темноте, и сказал писклявым голосом:

– Привет, Дедульник Холодрыльник!

– Вечно ты в своем репертуаре! – укоризненно произнес Дед Мороз. – Здравствуй, внученька, здравствуй, красавица моя!

– Дедушка, проходи внутрь! А то здесь тебя схватить неудобно... Тьфу ты, обнять трудно! – Оборотень взял Деда Мороза за рукав и потянул в глубь станции.

– Почему это обнять трудно, внученька? – удивился Мороз. Теперь уже Ваня мог рассмотреть его. Дед Мороз был большим, добрым, толстым, с красными щеками и окладистой седой бородой – таким, каким его всегда рисуют на открытках. Он гулко покашливал в рукавицу, улыбался с хитринкой и озабоченно трогал яркие заплатки на своем волшебном мешке.

– Ну это, у меня того... такой размах рук, такой размах рук, – забормотал Оборотень.

– Что за письмо ты мне прислала? Рассказывай скорее, что стряслось, а то Новый год вот-вот наступит, – попросил Мороз.

Свеча в руке Оборотня освещала вошедшего, делая его видным отовсюду, и одновременно мешала его глазам привыкнуть к темноте.

– Дедульник Холодрыльник, если ты меня хоть чуточку любишь, дай мне подержать твою шкатулочку! –