— Саринта, посмотри, кто пришел, — приказал барон.
Молодая женщина, не говоря ни слова, поднялась с постели — тщательно расчесанные длинные волосы прикрыли ее спину до самых ягодиц, — а барон что-то сделал со спинкой кровати и извлек из невидимого тайника волшебную огненную палочку. Если кто-то из других женщин, прижимавшихся к нему в огромной кровати, и смог заметить в первых рассветных лучах, что он направил свое оружие на дверь и на стройную спину Саринты, которая успела накинуть на себя невесомый и совершенно прозрачный пеньюар, то ни одна ничего не сказала на сей счет.
— Повелитель Заклинаний, — сообщила Саринта с той приятной хрипотцой в голосе, благодаря которой барон обратил внимание и на остальные ее прелести, и, снова закрыв глазок в двери броневой пластиной, застыла в ожидании дальнейших приказаний.
Фаерод Серебряное Древо надменно воздел одну бровь и лишь после этого сказал — очень спокойно, как будто самый могущественный из служивших ему магов каждое утро посещал его на рассвете:
— Скажи ему, пусть входит, а вы все живо убирайтесь отсюда в баню. Да не мешкайте и не пытайтесь подслушивать… если, конечно, кто-то из вас не считает, что отрезанные каленым железом уши украсят вашу внешность.
Единственным ответом послужило приглушенное взвизгивание; белокожие тела принялись поспешно выбираться из груд подушек и покрывал и устремились прочь по устланному мехами полу. Завершала исход Саринта. Поднявшись с колен, она открыла дверь, вновь закрыла ее за вошедшим и бегом устремилась к арочной двери, за которой начинался коридор, ведущий в роскошную баню.
Повелитель Заклинаний Ингрил Амбелтер почти повернулся, чтобы проводить ее взглядом — почти… Было заметно, что он сдержал движение — его плечи дернулись, — и барон почти улыбнулся при виде этого. Почти…
— Ну что, Ингрил? — вопросительно произнес он, даже и не подумав прикрыть свою наготу или же нацеленную на самого могущественного из его волшебников палочку, которую с непоколебимостью, достойной скалы, держал в руке.
Вид у волшебника был усталым, словно он явился не рано утром, а вечером после утомительного трудового дня.
— Господин, у меня есть новости, которые, я уверен, вам будет интересно узнать, — ответил Ингрил. — Я добыл их для вас, занимаясь целую ночь магическим поиском. Госпожа Эмбра и три ее компаньона находятся среди руин давно забытого города Индраевина в глубине Лаврового леса и ищут там один из Дваеров. За той же самой приманкой туда сбежались честолюбивые маги со всей Аглирты и далеко из-за ее пределов. Это место — по-настоящему гибельная ловушка, но в то же время оно дает золотой шанс заполучить для Серебряного Древа несравненное волшебное могущество.
— Вы хотите сказать: в том случае, если в наши руки попадет часть легендарного Дваериндима?
Ингрил кивнул.
— И какой же вы изобрели план для того, чтобы добраться до него?
Повелитель Заклинаний повторил почти-улыбку барона.
— Я уверен, что барон Серебряного Древа обладает вполне достаточной полководческой и политической мудростью для того, чтобы и без моих советов немедленно приказать своим магам Кламантлу и Маркоуну отправиться туда, взяв с собой законченные заклинания, а там защищать госпожу Эмбру магическим щитом и слушать ее разговоры. Вы, несомненно, прикажете им добраться до госпожи Эмбры и создать эти щиты, прежде чем приниматься за какое-либо другое дело. Если после этого им придется вступить в сражение с другими исследователями руин и нам придется наблюдать за ними и руководить ими при помощи моей магии…
— Мудрость барона Серебряного Древа согласна с вами в этом вопросе, — прервал его Фаерод Серебряное Древо. — Когда все это будет выполнено и Эмбра благополучно вернется сюда в железных или магических цепях, я предоставлю вам… ну, скажем, четырех любых моих наложниц на ночь. Как вы на это смотрите?
Повелитель Заклинаний быстро взглянул на арочную дверь, которая вела в баронские бани, но когда он снова повернулся к своему повелителю, его лицо вновь было столь же бесстрастным, как у любого из баронских воинов во время смотра.
— Это доставит мне удовольствие, — ровным голосом ответил он, — Будьте так любезны.
Наутро смерть пришла в Индраевин всерьез. Человек, неподвижно лежавший на вершине плотно окутанной разнообразными лианами башни, видел, как созданное волшебством подобие охотника голыми руками прикончило нескольких набросившихся на него воинов; маг, управлявший боевым фантомом, укрылся в чаще, не ведая о том, что сзади к нему подбирались три латника с обнаженными кинжалами в руках. На противоположных концах погибшего города происходили по меньшей мере две колдовские битвы между соперничавшими магами. Нечто, очень похожее на чешуйчатую горную ящерицу, но с львиной головой, облаченное в боевую кожаную одежду, шествовало во главе цепочки мрачных воинов, направляясь к небольшому отряду латников, нанятых защищать волшебника, который испуганно скорчился у костра.
Терпеливый человек наблюдал за схватками, слушал крики и стенания умирающих, а солнце все выше поднималось в небеса. Любому наблюдателю было бы ясно, что волшебники, несомненно, знают множество способов убивать, причем один омерзительнее другого. Но воины с мечами всегда с превеликой
