Мгновением позже на этом фоне обрисовалось темное пятно, тут же превратившееся в нечто большое и пушистое. Существо стремительно и бесшумно неслось им навстречу; в лунном свете была видна разинутая пасть с белыми зубами!

— Рога тебе в бок! — выругался Хоукрил, всадив клинок в тварь, как только она оказалась на расстоянии удара. — Волк!

Он не промахнулся; было слышно, как острие с треском проехало по ребрам (Хоукрил чуть не выронил меч). Из раны на боку зверя брызнула кровь, но хищник не издал ни звука боли или ярости. Он лишь злобно щелкнул зубами и кинулся на Краера, сбив его с ног и чуть не дотянувшись до лица.

Латник проглотил готовое было сорваться с языка проклятие и рубанул волка по голове. Челюсти зверя были схвачены удавкой, ловко накинутой Краером, и квартирмейстер изо всех сил затягивал ее, стараясь не дать волку возможности добраться до горла. Хищник, похоже, не замечал рваной раны в боку, из которой так и хлестала темная жидкость, но, к счастью, не смог игнорировать второй удар Хоукрила, почти начисто отделивший голову от тела.

Краер, лежавший под тушей, издавал задушенные звуки, дергался, и Хоукрил нагнулся, чтобы скинуть труп зверя со своего…

Внезапный удар в бок чуть не вышиб из него дух. Хоукрил почувствовал, что ему стало одновременно и холодно, и жарко. Он невольно вскрикнул и рухнул на землю, впустую, не глядя, махнув мечом. Волк оказался не один.

Кровь из пасти и разрубленного горла убитого волка хлестала прямо в лицо Краеру; он захлебывался в этом горячем потоке, ничего не видел, отплевывался, кашлял, пытался перевести дух и упирался локтем в отвердевшие челюсти, пытаясь спихнуть с себя тушу. Это, вероятно, была пара легендарных дымных волков, которые всегда убивали молча… по крайней мере, он надеялся на то, что их только пара.

Хоукрил задыхался от боли, звук его хриплого дыхания был почти не слышен за ужасным лязганьем волчьих зубов. Краер, напрягая все силы, пытался выбраться из-под тяжеленной мертвой мокрой туши, придавившей его к земле. Он должен был успеть вовремя прийти на помощь другу.

Ему все же удалось освободиться. Краер поспешно перекатился на живот и поднялся, шатаясь, но тут же споткнулся и снова рухнул на колени, так как земля под ним покачнулась и в лунном свете обрисовалась большая темная фигура. Она возвышалась над боровшимися Хоукрилом и волком — они катались по земле, человек бил зверя ногами в живот, — а потом огромный каменный меч тяжело поднялся («Клянусь Троими, — подумал Краер, — это каменный рыцарь!») и опустился, выбив сноп искр из каменного бордюра, ограждавшего клумбу с цветами. Смертоносный клинок вонзился в землю на расстоянии в ширину ладони от Хоукрила, зато волк оказался разрублен надвое.

Краер уклонился от вновь поднимавшегося к темному небу меча и подскочил к своему стонущему другу.

— Вставай! — задыхаясь, выкрикнул он. — Беги, тупоголовый махала!

Хоукрил невероятным усилием поднялся, испустил звук, похожий на рыдание, и, нетвердо держась на ногах, побежал, громко топая и шатаясь, через клумбу. Квартирмейстер поддерживал его под локоть и толкал вперед.

— Двигайся, шевели ногами, двигайся!

Краер оглянулся через плечо на нагонявшего их каменного стража и увидел, что тот шагает вслед за ними с поднятым мечом, уставившись на пришельцев пустыми каменными глазами. Если он ошибался в своем предположении насчет движущего им волшебства, то жизни и карьере Краера Делнбона и Хоукрила Анхару, вне всякого сомнения, скоро предстояло закончиться. Залитые лунным светом сады были уже совсем рядом, и вскоре ему предстояло доподлинно выяснить это. Если только они не умрут раньше.

Земля сотрясалась под их еле прикасавшимися к земле ногами: каменный рыцарь догонял их. Еще один огромный шаг, пусть два, и…

Задыхаясь, они вырвались на освещенное луной место, с их плеч слетали сорванные на бегу с кустов листья, а впереди возвышался неработающий фонтан. Краер как раз вовремя ухватил Хоукрила за руку — латник покачнулся и чуть не упал — и рискнул взглянуть назад, чтобы увидеть, как рыцарь тоже выбрался на открытое место.

Проклятое чудище не застыло на свету, как он надеялся. Скоро они окажутся так близко от дворца, что даже самая ленивая, громко храпящая служанка проснется от топота каменных ног. Хотя, возможно, это не будет иметь для них никакого значения, если тяжелый каменный меч рассечет их надвое… или если их убьют алебарды стражников или заклинания волшебников.

Смерть есть смерть.

— А не платье, ради которого мы сюда полезли, — пробормотал он, видя, как каменный рыцарь, нависнув над ним, замахивается мечом, не замечая цепляющихся за клинок веток.

— Хоукрил, — прошипел он, — Видишь статую? Обойди ее и спрячься за нею!

Латник повернул к нему искаженное болью лицо и кивнул.

— А ты?

— А я попытаюсь сделать кое-что умное, — ответил Краер и был вознагражден призраком улыбки. Впрочем, она тут же вновь исчезла, так как обрушившееся вниз каменное лезвие со скрежетом, похожим на крик, вонзилось в дорожку, вымощенную разноцветными камнями — слишком мелкими, чтобы сойти для надгробия, — и в стороны разлетелся град осколков…

Эти осколки простучали по спине с трудом державшегося на ногах латника, заставив его из последних сил ускорить неуверенный бег, и чуть не разбили голову Краеру, который отчаянно, рыбкой, бросился наземь, чтобы укрыться от каменного обстрела. Квартирмейстер перекатился через голову, выплевывая грязь и тщательно подстриженную траву, и вскочил, обнаружив целеустремленно шагавшего каменного рыцаря совсем рядом с собой.

Краер протанцевал вокруг своего несокрушимого преследователя, пытаясь удалиться от статуи какого-то из владетелей Серебряного Древа, восседавшего на присевшем на задние ноги жеребце (он успел заметить, что, судя по толстому слою помета, эта поза очень впечатляла всех неблаговоспитанных птиц, водившихся на острове). Нужно было убедиться, что каменный вояка не погнался за Хоукрилом. Каменное лицо не смотрело на него, и каменные глаза оставались все такими же пустыми, но плечи все же начали поворачиваться в сторону квартирмейстера, который терпеть не мог, когда его называли Длиннопалым. А клинок тем временем снова поднялся для удара.

Значит, он ищет жертву под действием заклинания, а не потому, что им управляет какой-нибудь волшебник, бодрствующий в одной из комнат замка и направляющий удары при помощи волшебного зрения… Спасибо Троим хотя бы за это!

Краер перевел дух и бросил еще один взгляд на статую. Да, она достаточно высокая, и Хоукрил на некоторое время оказался в безопасности под ее прикрытием. Латник стоял там и дышал настолько тяжело, что слышно было даже на таком расстоянии.

Шанс был, маленький, почти ничтожный; впрочем, они сейчас располагали только маленькими, ничтожными шансами… по крайней мере, в самое ближайшее время.

— Ну, валяй, — пробормотал квартирмейстер, — подерись с героем.

Меч каменного рыцаря снова поднялся и опустился. Конечно, этому монстру можно было не торопиться, раз противник никуда не бежал. Один удар каменного меча, не уступавшего величиной и тяжестью лошади, наверняка сокрушил бы и кого-нибудь размером с Хоукрила. А Краера Делнбона, скорее всего, размазало бы в кровавую кашу, и похороны были бы уже не нужны.

Каменное острие просвистело в воздухе, и Краер отскочил в сторону, чтобы спасти свою жизнь.

Земля за его спиной содрогнулась — очень близко, — и он изо всех сил припустил по аккуратно подстриженному газону, словно за ним по пятам гнались еще несколько волков.

Возможно, они и были где-то в отдаленной части сада. Впрочем, волнения об этом следовало отложить на потом, а сейчас ему вполне хватало нынешних забот. Квартирмейстер принялся карабкаться на каменную статую, его влажные руки то и дело соскальзывали, и он возблагодарил Троих за то, что неведомым скульпторам пришло в голову ваять коней с развевающимися хвостами; если бы не это, ни один отчаянный верхолаз не смог бы забраться на изваяние. Он заметил, что Хоукрил следит, широко раскрыв глаза, как он влезает на голову лошади, а потом поднял взгляд и увидел быстро приближающегося каменного рыцаря.