– Какой хороший маленький человек… У нас бывают маленькие капли, тоже очень хорошие… Ой, а почему у него так?

– Что? – испугался Сеня.

– Влажно…

Сеня сдёрнул Никиту на землю.

– Опять! Ты когда научишься проситься вовремя, зем­новодное? Не ребёнок, а водопровод. Позор на всю Вселен­ную…

Наскребли по карманам несколько рублей, купили мо­роженое.

– А паразит Лошаткин такое же по червонцу продаёт, – вспомнил Пека.

– Кто такой паразит? – спросил Кап. – Совсем пло­хой человек?

– Вот именно, – вздохнула Варя.

– А почему бывают плохие человеки… люди?

– Разве у вас на Ллиму-зине все капли хорошие? – сказал Пека.

– Всякие… Но не паразиты… Я знаете чего боюсь? Ес­ли уу-гы, которые внизу живут, сильно разовьются, они тоже построят эти… хим-ком-бинаты. Тогда нам придётся плохо.

– Может, они будут умнее нашего человечества, – по­надеялся Матвей.

– Не знаю… У них, по-моему, есть паразиты. Некото­рые даже… лопают друг друга…

– Тогда им до химкомбинатов ещё далеко, – решил Маркони.

– Ты думаешь? – сказал Матвей.

Маркони открыл рот, чтобы ввязаться в спор, и тут же захлопнул губы. Навстречу ребятам шла по Гоголевскому бульвару девица в белом платье с синими горошинами и в белых туфельках. Помахивала белой сумочкой. Маркони опустил голову. Очки у него съехали на кончик носа, а уши стали как буро- малиновая майка Пеки.

В дружной компании возникло тяжёлое молчание. А де­вица лучезарно улыбнулась на ходу:

– Привет, детки! Привет, Маркони! Как твои научные открытия?.. – И порхнула мимо, как облачко косметики.

– У, мымра… – бормотнул в сердцах Сеня.

– Мымра Глория? – понимающим шёпотом спросил Кап.

– Она… Опять Маркони вылетел из колеи. На несколь­ко дней.

– Но она красивая мымра, – сказал Кап, отдавая дань истине.

– Подумаешь, красивая… – фыркнул Сеня. Варя шла рядом, и у неё сделалось деревянное лицо. Безразличным тоном она подтвердила:

– Глория в самом деле красавица.

– Да брось ты? – шумным шёпотом возмутился Се­ня. – Как журнальная манекенша! Ты, Варька, если хо­чешь знать, гораздо обаятельнее.

Варя хмыкнула со всевозможной насмешливостью и не­доверием. Но на душу ей пролилось что-то вроде сиропа.

В другое время Сеня не посмел бы сказать Варе такие слова, но сейчас было можно. Это ведь не сердечное при­знание, а как бы заступничество.

– Точно! – продолжил Сеня. – А Маркони дурень. Когда-нибудь он поймёт и у него откроются глаза…

На самом деле Сеня этого не хотел. Пускай уж лучше мается из-за глупой Глории, чем у него откроются глаза на Варю. Лучше бы у Вари открылись пошире глаза на не­го, Сеню Персикова. Как-никак вице-президент и автор га­зетных публикаций…

Уки в это время шагали впереди всех, а Маркони и Матвей (с Никитой на закорках) топали сзади. И Матвей шёпотом воспитывал Маркони:

– Тебе о трансляторе надо думать, понял?! А не об этой кукле! Вот отправим Капа домой, тогда влюбляйся по уши, хоть свадьбу играй. А пока – во… – И к носу Мар­кони был поднесён кулак.

Маркони равнодушно отвернулся. Кулак был неубеди­телен. Музыкальные пальцы Матвея-с-гитарой мало годи­лись для такой воспитательной демонстрации.

– Всё с транслятором будет в норме, – похоронным тоном отозвался Маркони. И в голосе его слышалось: “Раз­ве же это самая главная проблема? Как избавиться от сер­дечных мук – вот задача…”

В разговор вмешался Никита. С Матвеевых плеч он уз­рел, с каким аппетитом Уки лижут по очереди брикет мо­роженого.

– Х о чу…

– Что ты хочешь опять, горе моё? – застонал Сеня.

– Это…

– Это маленьким нельзя. Будет ангина, придёт тётя с уколом…

– Маленьких нельзя пугать врачом, – сказала Варя.

Кап спросил:

– Кто такая тётя с уколом? Как Глория?

– Вроде… – вздохнул Сеня. – Только тётя делает уколы ниже спины, а Глория бедному Маркони прямо в сердце…

– Х о чу! – это было уже на грани рева.

– А фигу не хочешь?!

– Х о чу фигу…

Ему дали полизать сладкую обертку.

– Хороший, Никита, – опять сказал Кап. – Хочешь ко мне?

Никита хотел.

– Не вздумай только опять сырость пустить, – пре­дупредил Сеня.– Запасных штанов больше нет. — Он за­глянул в спортивную сумку, которую таскал на ремне че­рез плечо. – Точно нет… Кран, а не младший брат.

Кап ловко усадил Никиту на плечи.

– Скажи: спасибо, Кап, – велел Сеня.

– Кап… – с удовольствием сказал Никита.

Матвей озабоченно потёр лоб:

– А знаете что? Надо Капу дать человеческое имя. А то начнут удивляться, когда с кем-нибудь знакомиться бу­дет…

– А это чем не человеческое? – заспорила Варя. – Можно объяснить, что сокращенно от “Капитона”. Пека, облизываясь, оглянулся на ходу:

— А если Капитон – значит Тошка. Капитошка – Тошка….

“А если Тошка – значит, Антошка”, – прыгнуло в го­лове у Сени.

– Ан-тошка… Хочешь, Кап, стать Антошкой?

– Ага!.. Хочу Антошку! – И он весело глянул Сене в глаза. Весело, но и… будто с каким-то вопросом. Или с же­ланием что-то сказать. Уже не всем, а одному только Сене. И он правда сказал:

– Сеня, спасибо.

– За что? – почему-то смутился Сеня.

– За то, что ты взял меня от Егора Николаевича. Если бы не взял… не было бы как сейчас… никогда…

– Но всё равно он хороший, – пробормотал Сеня. – Мог ведь и не отдать.

– Он хороший, – согласился Кап-Антошка. – Мы его увидим?

– Конечно!

Решили навестить профессора Телегу завтра. А в этот день до вечера гуляли и развлекались. Ещё раз