Практикум. Посвятите утром два-три часа фрирайтинга идее, которую вы очень хотите исследовать. Во время работы не отвечайте на телефонные звонки и не отвлекайтесь на входящие электронные сообщения.

Один мой друг-консультант считает, что у меня редкое заболевание «идеефория»: интересные идеи приводят меня в состояние радостного возбуждения. Более того, хорошая идея так захватывает меня, что мое тело часто выдает невидимое возбуждение разума. Если бы вы заглянули в мой рабочий кабинет, то обнаружили бы, что я раскачиваюсь в кресле, похлопываю ладонью по ноге и что-то лихорадочно бормочу – все это я делаю во время «переваривания» особенно впечатляющей мысли.

До сих пор, описывая чудеса фрирайтинга, я позволял своей идеефории беспечно скакать по страницам этой книги. Да, я говорил: если вы будете регулярно заниматься фрирайтингом, с вами будут происходить удивительные вещи и на работе, и в личной жизни. В своем искреннем стремлении убедить читателей в его преимуществах я, возможно, сформировал представление, что такое писательство – сплошной танец блистательных идей. Если у вас сложилось именно такое впечатление, прошу прощения.

В действительности в написанном вами тексте ваше мышление может проявиться как с лучшей, так и с худшей стороны. Помимо этого, в ваших текстах можно увидеть и безуспешные попытки зацепиться хоть за что-нибудь, побуждающие вас схватиться за голову обеими руками.

Короче говоря, фрирайтинг время от времени будет напоминать вам, что вы не всегда так умны и продуктивны, как думаете. (Наверное, вы уже не рады, что купили эту книгу…) Вы даже обнаружите, что устаете физически и морально от собственных мыслей и действий.

Но, погодите, у меня есть и оптимистичная новость! Те самые тексты, которые вы считаете своим фиаско, как ни парадоксально, содержат в себе и спасение. Изучая фрагменты, где ваши мысли иссякали, а работа стопорилась, можно натолкнуться на важные показатели необходимости изменений.

Пояснение этому любопытному явлению – изменениям, проистекающим из отвращения и однообразия, – я впервые услышал во время беседы с британским поэтом и лектором Дэвидом Уайтом.

Я знаю, что Дэвид Уайт может побудить вас провести переоценку всей своей жизни декламированием одной-единственной стихотворной фразы. Это качество, несомненно, замечательное, не сделает большинство поэтов востребованными в корпоративной среде, но Дэвид – исключение. Его телефон звонит круглый год: все время поступают предложения от транснациональных компаний, наслышанных о его умении поэзией вызывать изменения в деятельности сотрудников и функционировании рынков.

Когда Уайт выходит на сцену на корпоративном мероприятии, он старается сделать две вещи: пробудить у людей интерес к поэзии и убедить их в том, что стихи помогают завязать серьезную деловую беседу.

Например, Уайта приглашают в компанию Х. Ему организуют встречу с руководящими работниками, где обсуждается жизненно важная проблема, в том числе и то, почему руководство не может решить вопрос в рабочем порядке.

Выслушав присутствующих, Уайт декламирует стихи (из произведений Данте, Колриджа, Уильяма Карлоса Уильямса или другого из нескольких сотен других поэтов, чьи произведения остались в его памяти) и предлагает рассмотреть проблему сквозь призму метафорического языка стихотворения. Таким образом, проблема, связанная с дисциплиной сотрудников, пропускается через бодрящие образы, скажем, «Беовульфа», а неопробованная маркетинговая возможность окунается в соленый символизм «Поэмы о старом моряке».

Неожиданно для самих себя работники компании Х начинают обсуждать вопрос так, как ранее им не представлялось возможным, и в итоге приходят к четкому видению, трансформирующемуся в действенную деловую практику. О реакции на свой прием поэт говорит следующее: «Люди приходят в радостное возбуждение, обретая язык для описания качеств и явлений. Теперь у них есть фразы и выражения для поиска решений в сложных ситуациях».

Уайт доносит до руководителей мудрость поэтов прошлого, чтобы создать атмосферу осуществимости в ориентированном на итоговый результат мире корпоративного работника XXI столетия. Он понимает: даже сложные проблемы глобального характера можно решить, когда люди начинают говорить несколько иначе, чем обычно.

Для чего я вам все это рассказываю?

Уайт по своему опыту знает, что новый язык и образы заставляют людей иначе взглянуть на сложную ситуацию; ему также известно, что стереотипные мотивирующие факторы не всегда самые эффективные инструменты порождения изменений. Он поведал об этом в качестве отступления от темы, когда мы беседовали с ним о написании стихотворений.

Я. Вы обожаете творчество многих поэтов, таких как Колридж, но при этом стараетесь писать по-своему. Как у вас получается не позволять своим образцам вплетаться в ваш неповторимый писательский голос?

Уайт. Начинается все с подражания, ведь вначале не знаешь, как сделать это [создать стихотворение]. Поэты создают поразительные вещи. Ты находишь те, которые тебе нравятся – нет абсолютно ничего плохого в том, чтобы писать произведения, как две капли воды похожие на творчество Теда Хьюза, Симуса Хини или Рильке, – и просто пишешь и пишешь, обретая свой голос. В конце концов, осознаешь, что ты уже пишешь не так, как Рильке или Хини, что есть один голос, который, по словам Мэри Оливер, «постепенно признаешь своим».

На самом деле это общепризнанный способ выработать свой голос – подражать другим, пока не устанешь от подражания.

Поэтическая тренировка по большей части сводится к уставанию от себя, я убежден в этом. Устав от самого себя, начинаешь меняться. Видите ли, даже если ты зашел в тупик в жизни, если можешь точно описать, как именно попал туда, то моментально осознаешь, что больше нет сил идти этим путем. Так что одно только точное описание словами, точное воссоздание на бумаге того, как ты очутился в тупике или оказался отверженным, открывает дверь к свободе.

Слова Уайта (точнее, некоторые из них) отдавались в моей голове гонгообразными отзвуками. «Устаешь», «тупик» и «отверженный» не входят в число мотивационных слов, которые обычно используют деловые люди в своих искусных методологиях, призванных вызвать изменения, однако Уайт употребил их. Эти слова представлялись такими банальными, такими малозначительными, такими эгоистичными – но вместе с тем такими точными! Итак, возникает следующий вопрос: как выявлять эти элементы усталости в своей трудовой жизни и находить в них пользу?

Исходя из собственного опыта, а также из фрирайтинга слушателей, читавших мне свои работы, могу выделить несколько характерных фрагментов, где таится усталость (их при желании вы можете отыскать и в своих текстах).

– Вы постоянно возвращаетесь к одним и тем же мыслям («Мне нужно побыстрее завершить Х»).

– …к одним и тем же людям («Джанет поможет найти выход из этой ситуации»).

– …к одним и тем же образам или метафорам («Этот рынок подобен дезодоранту в форме карандаша»).

– …к одним и тем же выражениям (выражение «всерьез взяться за работу» встречается у вас сорок два раза).

– Вы проходите обычные, но неприятные сцены так быстро, как только можете («Сегодня я сделал всю эту тошнотворную бумажную работу»).

– Вы все время критикуете себя («Совершенно очевидно: я ни на что не годен»).

– Вы все время критикуете других («Совершенно очевидно: Барни ни на что не годен»).

– Вы считаете, что испробовали все возможные решения и ни одно из них вам не подходит («Вот десятый и последний способ, который, я уверен, тоже не сработает»).

– Вы полагаете, что в конкретной ситуации ничего нельзя сделать («Это безнадежно»).

– Когда вы читаете свою работу вслух (самому себе), то по какой-то непонятной причине спотыкаетесь или запинатесь на месте Х.