– Оставь, – попросила я, песня мне нравилась. И голос певицы тоже. Само собой, песня была о несчастной любви. Радио он все-таки включил, но перешел на другую волну. – Не любишь песни о любви? – полезла я с вопросами.
– Такие – нет, – ответил он.
– Красивая песня, – не унималась я, хотя и была уверена: тему он сочтет исчерпанной и ничего не ответит.
Но Владан неожиданно продолжил:
– Если человек нуждается в любви, для начала стоит завязать с нытьем и с кем-нибудь трахнуться. Вдруг это станет первым удачным шагом на пути к мечте?
– О, Господи, – покачала я головой. Впрочем, сама напросилась. И вдруг подумала: несмотря на явный цинизм подобного заявления, в нем таки содержится некая правда. Взять меня, к примеру. Что толку от моих переживаний? Год прошел, а я чувствую себя даже хуже, хотя давно надо бы успокоиться… – Ты прав, лучше послушать что-нибудь оптимистичное.
– Предлагаю поужинать, – кивнул Владан, чем несказанно удивил.
– А наше расследование?
– До одиннадцати время есть. Кстати, хочу предупредить: поиски злодеев – жуткая рутина. Пристаешь к людям с вопросами, тратишь время на ожидание… между тем, ты могла бы провести его с пользой.
– Просто я веду себя как дура, и ты хочешь от меня избавиться.
– Чересчур самокритично. Почему вдруг дура?
– Потому что лезу с дурацкими вопросами, взять хоть эту песню…
– Да я совсем не против поболтать, – пожал он плечами. – И твое присутствие меня не раздражает. Я думал, тебя раздражает мое.
– Нет, – сказала я с излишней поспешностью и смутилась.
И вновь подумала о его недавних словах по поводу песни, а еще вспомнила историю, рассказанную Юркой. Что, если Владан просто прячется под маской циника, все еще оплакивая свою любовь? Ну, вот, опять начинаю фантазировать. Такие, как он, вовсе не способны влюбиться, а Юркина история просто чушь. Такие, как он? Что я о нем знаю? Он на редкость терпелив со мной, мог бы уже давно поставить меня на место… Я его клиент, и он считает, что обязан быть вежливым? При этом ему ничто не мешает мысленно обзывать меня дурой.
Мы успели уже довольно далеко удалиться от центра и вскоре тормозили возле здания с вывеской на фасаде «Кафе «Дубровник».
– Кухня здесь отличная, – сказал Владан, выходя из машины.
В кафе было многолюдно, почти все столики заняты. Нас встретила девушка- администратор, по тому, как она разговаривала с Владаном, стало понятно: он здесь частый гость. Не успели мы устроиться за столом, как в зале появился мужчина и направился в нашу сторону, раскинув руки и широко улыбаясь. Лет сорока, среднего роста, с темными волосами, начавшими редеть, и бородкой клинышком. Одет в брюки и голубую рубашку, она с трудом сходилась на довольно внушительном животе. Стоило один раз взглянуть на мужчину, и становилось ясно: он добряк и любитель хорошо поесть. Владан, увидев его, поднялся навстречу. Мужчины обнялись и расцеловались.
– Рад тебя видеть, брат, – сказал мужчина, по-русски он говорил с заметным акцентом.
Я попыталась обнаружить в них сходство, но они во всем являлись полной противоположностью друг другу. Так что обращение «брат», скорее всего, просто демонстрация дружеских чувств.
– Здравствуй, Тарик, – ответил Владан.
Тот кивнул в мою сторону и заговорил по-сербски, то есть я решила, что по-сербски, приняв во внимание название кафе, хозяином которого он наверняка являлся. Владан ответил ему на том же языке. Сколько я ни вслушивалась, но мало что поняла, хотя догадывалась, речь идет обо мне.
– Это невежливо, – заметила я довольно резко.
Тарик выставил вперед ладони и сказал:
– Прости. Хочется иногда поговорить на родном языке. Сейчас принесу наше фирменное блюдо. Уверен, ты такого еще никогда не кушала.
Тарик удалился, а я спросила:
– Он из Хорватии?
– Из Боснии.
– Тогда почему кафе называется «Дубровник»?
– Понятия не имею, спроси у Тарика.
– Тарик – имя какое-то восточное? – вновь полезла я с расспросами.
– Он – босниец. Мусульманин.
– А ты откуда? То есть, я хотела сказать, твой отец?
– Тоже из Боснии.
– Значит, вы земляки?
– Можно сказать и так, – усмехнулся Владан. – Тарик – босниец, а я боснийский серб. Для вас разница небольшая, для нас – существенная.
– Но он назвал тебя братом, – заметила я.
– Это мы там воевали, – сделал он неопределенный жест рукой. – А здесь нам делить нечего. Он лет десять живет в России, на родном языке поговорить приятно, а во всем городе нас только двое.
– Поэтому вы дружите?
– Не только. Он хороший человек. Но это не значит, что, оказавшись там, мы опять не начнем воевать.
– Хороший человек, но со своей правдой?
– Примерно так.
– А твои родители, где они? Здесь или…
– Остались там.
– Живут в Боснии?
– Не живут, – отрезал он.
Я посмотрела с недоумением, и только через минуту смысл произнесенных им слов дошел до меня. На счастье, вернулся Тарик с подносом в руках, расставил тарелки и сел ужинать с нами.
– Попробуй вино, – предложил он. – Из дома прислали.
– Я за рулем. А Полина, надеюсь, тебе компанию составит.
Я увлеченно жевала, не уставая нахваливать вино и таланты повара, наверное, слишком рьяно. При этом избегала смотреть на Владана, чувствуя неловкость и пытаясь отвлечься от нашего недавнего разговора и его последних слов. Тарик кивал и улыбался, когда тарелки опустели и подошедшая официантка забрала их, он разлил остатки вина в бокалы, а Владан сказал:
– У меня к тебе разговор.
– Только говорите по-русски, – предупредила я.
– Серьезная девушка, – засмеялся Тарик. – Что за разговор?
– Меня интересует Флинт. Один человек намекнул, что Бад им не очень-то доволен. Ничего такого не слышал?
Тарик выразительно взглянул на меня, но Владан вроде бы не заметил этого взгляда, спокойно ждал ответа. Тарик осмотрелся, словно хотел убедиться, что никто нас не слышит, и заговорил, понизив голос:
– Не похоже, что они повздорили. Но… прошел слух, что зимой кто-то увел у них товар. На кругленькую сумму. Ты знаешь, Бад такого не прощает, поэтому Флинт носом землю роет, чтобы найти нахала.
– И кто им предположительно может быть?
Тарик пожал плечами:
– Флинт многое бы отдал за один намек на его имя.
– Ты говоришь, это случилось зимой?
– Примерно полгода назад. По крайней мере, тогда возникли эти слухи. Поначалу Бад был уверен, что товар вместе с деньгами, которые он надеялся за него выручить, оказался у ментов. Но… – Тарик развел руками.
