переоделся. Но перед этим сфотографировался на память.

– Извини. Со мной столько всего произошло за последние несколько часов…

– Да ладно. Пустяки. Хочешь, сходим куда-нибудь поужинать, – предложил он. По-видимому, это был один из тех редких дней, когда у него было хорошее настроение.

Ну что ж, тем лучше.

Глупо говорить о том, что такое твоя жизнь, или рассуждать о своем месте под солнцем. Глупо и вообще нельзя. Потому что подобными разговорами мы преступно упрощаем себя. Становимся всего лишь ограниченным набором фактов. Жалкими крупицами информации.

Надо просто жить, как живешь. Тихо, украдкой. Просто наблюдать. И он тоже знает об этом…

Но… но я хотела говорить. Хотела рассказывать. Потому что я совсем одна, я существую на краю одиночества.

Рюичиро пошел в туалет, а я, поджидая его, рассматривала фотографию. Широкая улыбка, морщинки вокруг глаз – на этом снимке он был очень похож на свою маму. Я подумала о том, как он целый час стоял посреди своей полупустой квартиры в моем белом платье, и расхохоталась.

Смех завладел всем моим существом – сначала исчезли мысли, потом я перестала чувствовать тело. Я растворилась в воздухе, стала звучащей пустотой. Ничего не было – ни спасения, ни одиночества, – только смех, который порождал самое себя снова и снова. Смех, который был мною. А я была им.

Это чувство длилось всего лишь одно кратчайшее мгновение.

Но оно откуда-то было мне знакомо. Оно всегда жило во мне и оставалось со мной, несмотря ни на что.

Бриллиант чистейшей воды. Драгоценный камень без единого изъяна. Мое внутреннее сокровище.

Ночью у меня поднялась температура.

Я выпила слишком много холодного пива на холодном ветру, и вдобавок ко всему Месмер совершенно выбил меня из колеи своими откровениями.

Обычно я не обращаю внимания на простуду и в этот раз тоже вела себя так, будто все нормально, но стоило мне хоть на секунду прикрыть глаза, как темнота вокруг начинала кружиться и раскачиваться. Я пыталась заснуть и не могла – мешала тупая головная боль, на глаза наворачивались слезы, я задыхалась и вообще чувствовала себя очень странно.

На самом-то деле я вся горела и, видимо, от этого совсем перестала соображать – мне даже в голову не пришло, что у меня жар. Провалявшись несколько часов без сна, я захотела встать с постели, но ничего у меня не получилось. Тело не желало меня слушаться. Я испугалась и разбудила Рюичиро.

– Слушай, кажется, со мной что-то не так.

– Что не так? – непонимающе спросил он, толком еще не проснувшись.

– Не знаю. Я как-то странно себя чувствую.

– Слушай, да ты вся горишь. А ноги как лед, – сказал он, потрогав мои лоб и пятки. – Надо тебе температуру померить.

Он принес мне градусник, и через десять минут мы узнали, что температура у меня за тридцать девять.

– Поздравляю! Классная температурка. – С этими словами Рюичиро отправился на кухню за льдом.

– Да. Ничего себе. Весь мир как-то сразу преобразился, – сказала я ему вслед.

Это было чистой правдой. Физически я чувствовала себя довольно паршиво, но зато все вокруг было расплывчатым, ярким и веселым – как мультик.

Он вернулся с пакетом льда, озабоченно взглянул на меня и спросил:

– Хочешь попить чего-нибудь?

– Мне бы водички, если можно.

Осушив чашку, я почувствовала тошноту. Но скоро это чувство прошло. Стало полегче. Ноги согрелись.

Лед на обжигающе горячем лбу был обжигающе холодным.

– Когда все вокруг раскачивается, это, оказывается, тоже совсем неплохо, – поделилась я своими наблюдениями с Рюичиро.

– Ты совсем как пьяная, – удрученно ответил он.

На всем протяжении этого бессмысленного разговора передо мной маячило слегка размытое, но вполне узнаваемое лицо Месмера. В ушах эхом звучали его слова. Что и говорить – ему удалось произвести на меня впечатление. Но я вовсе не собиралась сдаваться и признавать себя никчемной и всеми покинутой. Что за ерунда! Я была готова бороться, чтобы доказать, что Месмер не прав. Вот они – доказательства: этот нестерпимый жар, эти ледяные – словно и не мои вовсе – ноги, и даже этот человек рядом со мной, настолько здоровый, что он просто не может понять, как я сейчас себя ощущаю… Неважно, что там болтает Месмер. Я нравлюсь себе такой, какая я есть, – чувство, которое редко испытываешь, когда здоров.

– Наверное, лучше всего выпить таблетку и немного поспать, – сказала я.

Рюичиро принес аспирин.

Таблетка подействовала довольно быстро.

Я проваливалась в забытье. Даже если бы сейчас здесь собрались все мои родственники, я бы вряд ли