Второй на смертном одре сказал сыну и ученику: «Только вы сможете быть настоящими экспертами по изделиям Дома Сотникова, только вы будете знать, настоящая это вещь или подделка. Фаберже уже подделывают с благословения новой власти, я это знаю точно, скоро дело дойдет до наших изделий. С годами наши вещи будут расти в цене, попыток подделки будет много, все больше и больше, и люди, которые будут точно знать, как отличить настоящую вещь от поддельной, окажутся на вес золота, они обогатятся, потому что их экспертное заключение будет стоить очень дорого. Это мое наследие вам, мой прощальный подарок».
Получившие секретный кодекс сын Юрий Алексеевич Второй, автор дневниковой записи, и оставшийся в России преданный ученик Алексея Юрьевича Второго заключили соглашение о том, что останутся до самой смерти единственными носителями знания и передавать его будут перед самой кончиной очень осторожно, только детям, унаследовавшим профессию ювелира, а в случае их отсутствия – проверенным и доверенным ученикам. У ученика Алексея Юрьевича Второго с наследниками не заладилось, он умер внезапно, не успев передать секреты Сотникова своему собственному ученику, поэтому в последующие годы кодексом владели и распоряжались только сами Сотниковы».
Алексей Юрьевич аккуратно положил страницы на место и закрыл папку. Всегда любопытно наблюдать за процессом превращения наброска в готовый текст, это сродни тому, как из эскиза получается готовое ювелирное изделие. Надо будет непременно перечитать этот отрывок, когда сын Юрка сделает его «художественным». И конечно же, родительское сердце грели слова, взятые сыном в скобки: «спросить у отца». Признает сынок, что отец знает больше и может быть полезным. Приятно.
И снова мысли вернулись к Леониду Курмышову. Ах, Лёнька, Лёнька, что ж ты натворил!
К знакомым ребятам из управления «К» Роман Дзюба ездил действительно из-за дела Колосенцева. Бедуин сказал, что у неизвестного игрока с ником Телескоп стоит анонимайзер, позволяющий ему сохранять полную анонимность. Но для управления «К» это не должно быть слишком уж большой проблемой.
В принципе так оно и оказалось.
– Только время нужно выкроить, – сказали Дзюбе. – Вот с основной работой разгребемся, а к вечерку, может, сделаем. Как получится. Или завтра.
И Роман терпел и ждал. Вернувшись домой, разложил перед собой полученные от Антона распечатки и тупо смотрел в них, понимая, что надо работать. Но сил не было. И настроения не было тоже.
Он заставил себя взяться за длинные многостраничные списки. Быстро пробежал глазами то, что касалось Панкрашиной, и челюсть свело, будто оскоминой: ему казалось, что эти телефоны и имена он знает уже наизусть, ведь столько времени пришлось провести в поисках подозрительных контактов Евгении Васильевны. И уж фамилии Курмышова среди них совершенно точно не было, в этом Роман Дзюба мог бы поклясться. Отбросив в сторону детализацию звонков Панкрашиной, он взялся за материалы, касающиеся погибшего ювелира. Эти списки были куда обширнее, Леонид Константинович вел жизнь активную и наполненную общением с самыми разными людьми.
Почти сразу глаза начали слипаться. Несколько ночей Роман не спит как следует, проводя по полночи за компьютером в игре, которая ему, в сущности, не нужна и не интересна, вот и результат… А что, если подремать, ну хоть полчасика, чтобы голова не была такой мутной?
От звонка мобильного он вздрогнул. Открыл глаза и понял, что заснул быстро и глубоко. Долго не мог понять, откуда исходит звук, пытался нащупать в темноте будильник, потом догадался зажечь свет и увидел светящийся дисплей телефона. Звонили из управления «К».
– Ха! Он думает, что он самый умный, – раздался в трубке голос сотрудника, к которому Роман обращался сегодня за помощью. – Развел всякую фигню с Ирландией, Новой Зеландией и прочими ландиями. Думал, его невозможно отследить. Детский лепет. Короче, записывай, Ромчик: Фролов Денис Владимирович, адрес… телефон…
Дзюба решил, что еще не совсем проснулся, поэтому просто молча записывал данные, которые ему диктовали по телефону. Потом долго сидел и смотрел на сделанные собственной рукой записи.
Телескоп – Денис Фролов? Тот самый, который рассказывал им с Антоном о том, что Гена Колосенцев стоял за углом с каким-то незнакомым парнем…
Да. Ну и что в этом особенного? Фролов – геймер, это известно. Почему ходил по пятам за Пумой? Потому что Пума был известен как один из лучших игроков, и совершенно естественно проявить интерес к его манере игры, чтобы выявить привычные стереотипы мастера и выработать собственные приемы контратак. Гены не стало – и Фролов перестал играть. Ему стало неинтересно.
Нет, не так. Телескоп перестал играть на серверах их сайта. Но кто сказал, что он совсем перестал играть? Он просто ушел на другие сайты, где с успехом применяет приемы, наработанные за время наблюдения за Пумой. Вот и все.
А почему он не сказал им с Антоном, что учился у Пумы? Или сказал? Роман напряг память… Он восхищался Геной, это точно. Говорил, что во время соревнований искал глазами Пуму, потому что хотел увидеть легендарного геймера. То есть Фролов ни на минуту не пытался скрыть, что знал: Пума – настоящий мастер. И играл Фролов недавно, он сам сказал, когда советовал обратиться к более опытным игрокам.
То есть получается, что он ни в чем не обманул и ничего не скрывал.
А зачем тогда поставил анонимайзер? Да мало ли зачем! Предложение существует только тогда, когда есть спрос, этому Дзюбу еще в школе учили. Если существуют программы-анонимайзеры, значит, есть масса причин, по которым люди их ставят на свои компьютеры. И из этой массы причин, как обычно, процентов десять имеют криминальную подоплеку, а остальные девяносто – вполне законную и объяснимую.
«Я пытаюсь его оправдать, – мелькнуло в голове у окончательно проснувшегося Дзюбы. – А что, если попробовать с другого конца? Если изначально предположить, что Денис Фролов убил Генку, и попытаться найти возможную причину, мотив?»
Предположим, между Геной и Фроловым возник какой-то конфликт. Но как? Если игроки говорили правду и Телескоп играл без микрофона, значит, он ни с кем не вступал в переговоры и не мог ни с кем пособачиться. Бедуин, новый админ, говорил, что Телескоп только отписывался в чате, при этом был безупречно корректен. Значит, конфликта быть не могло.
Тогда где мотив? Где выгода от убийства Колосенцева?
А что, если Фролов совершил преступление, о котором узнал Геннадий? И Денис убил оперативника, пока тот никому ничего больше не рассказал… Дзюба покрутил новую неожиданную мысль в голове, примерился к ней со всех сторон и решил, что идея никуда не годится. Какое преступление может совершить системный администратор небольшой фирмы Денис Фролов? Уж во всяком случае, не такое, которое могло бы заинтересовать опера из уголовного розыска. Профессия у Дениса мирная, с денежными потоками не связанная, и потом, для того чтобы Гена начал его хоть в чем-то подозревать, нужно, чтобы было преступление, по которому Фролов проходит в качестве фигуранта. Есть такое преступление? Неизвестно. Это надо будет попробовать выяснить. Но, с другой стороны, если Фролов – фигурант по делу, если он в чем-то замазан или к чему-то причастен, то на кой ляд он поперся на соревнования, где будет играть подозревающий его опер? Хотел перед глазами лишний раз мелькнуть? Глупо. Не знал, что Пума – тот самый опер, который сел ему на хвост? И понял это только тогда, когда увидел его живьем? Возможно. Тогда что сделал бы человек разумный и психически здоровый? Правильно: немедленно убрался бы из интернет-кафе подальше. А Фролов не только не убрался, но и поприсутствовал на церемонии награждения, а потом вместе со всеми отправился в кафе «Орбита» праздновать победу команды. И по пути увидел Генку с неизвестным парнем…
Нет, ничего не получается, ничего! И столько усилий и времени потрачено на то, чтобы вытянуть пустышку. Обидно.
Взгляд Романа снова упал на разбросанные по полу распечатки: значительная часть рабочего стола занята компьютером, столько бумаг можно разложить только на полу и на диване, но если на диване спать, то… Ёлки-палки, как же не хочется снова вникать в эти телефоны и имена!
Он решил, что немножко поиграет. Ну совсем чуть-чуть. Только чтобы проснуться. Заодно и послушает разговоры геймеров, авось, про Гену что-нибудь скажут…
В два часа ночи Дзюба решил взять себя в руки и все-таки заняться ненавистным бумажным делом. Он выключил компьютер и уселся на пол.
