возвращаться к моей сестре!

Лонго пошел на конюшню — и обнаружил слуг мертвецки пьяными. Судя по количеству пустых бутылок вокруг, люди Паоло угощали на славу и на вино не скупились. Все шестеро спали мертвецким сном. Двое заснули прямо за столом, не доиграв партию в карты. Трое валялись на полу, храпя. Лишь один не спал, лежа в собственной блевотине. Он попытался встать, качаясь, но рухнул и тут же захрапел. Лонго пообещал разобраться как следует со слугами, когда те протрезвеют и придут в себя. Паоло тут же предложил устроить пьянчуг до утра — пусть проспятся здесь. Лонго согласился и решил ехать в свой палаццо, а не на виллу.

Когда он ехал по узким темным улочкам Генуи, руки с эфеса не снимал. В ночи легко нарваться на воров и шайки разбойников. Миновал тенистую площадь с большим дубом посередине — его листья отливали в лунном свете серебром. Свернул на совсем уж тесную извилистую улочку, ведущую к палаццо. На полпути уткнулся в сгорбленного нищего, громко бренчавшего оловянной чашкой для подаяний.

— Подайте на пропитание! — загнусавил побирушка.

Лонго придержал коня и уже потянулся за кошельком, когда заметил под лохмотьями нищего блеск стали. У бродяги — меч?

Он выхватил клинок из ножен, хотел развернуться — но слишком поздно. Шестеро в масках и с мечами в руках перекрыли выход из аллеи. И впереди — четверо в масках, нищий — пятый.

— Помогите! Убивают! — заорал Лонго во весь голос, хотя и знал: никто и пальцем не шевельнет помочь, придется драться в одиночку.

Пришпорил коня, стоптал одного, другого рубанул с маху. Но улочка была слишком узкой. Коня полоснули по груди — и он вздыбился от боли. Лонго проворно выкатился из седла, вскочил, оказался перед тремя, немедленно напавшими. Срубил одного, нырнул под удар другого, плечом двинул в грудь третьему, сшибив наземь. Кинулся бежать — но кто-то успел полоснуть по бедру. Лонго скрежетнул зубами от боли, но побежал быстро, лишь чуть прихрамывая. За спиной затопали, явно нагоняя.

Выскочил из аллеи, пересек другую площадь, взбежал по короткой лестнице. Резко свернул направо, в сумрачный узкий проход — и вовремя: у самой головы просвистел кинжал. В проходе остановился, поджидая. Повернулся — первый из забежавших напоролся на меч. Остальные отпрянули. Проход был узкий, больше чем по двое не зайдешь, и никто из оставшихся семи не пылал желанием помериться с Лонго железом.

— Всего один человек, один! — вскричал на скверном итальянском кто-то из людей в масках. — Убейте его — или будете объясняться со мной!

Трое неохотно сунулись в проход, а остальные исчезли в темноте, намереваясь зайти сзади.

Тройка осторожно приблизилась — не ради атаки, а чтобы ударить в спину, если Лонго побежит. Тот попятился, преувеличенно хромая. Когда враги неосторожно приблизились, прыгнул — и пронзил первому грудь. Остальные попятились, выставив мечи. За спиной послышались шаги — враги закупорили выход из прохода. Ловушка захлопнулась.

Тогда Лонго снова прыгнул, заставив врагов отступить, и кинулся к двери, выходившей в проход. Один из зашедших с другого конца успел туда раньше, но Лонго отбил его удар и ткнул кулаком в лицо. Поднял оглушенного, развернулся и швырнул головой в дверь. Та от удара распахнулась, а несчастный рухнул на пол и остался лежать. Лонго прыгнул в обширную сумрачную комнату, где стояли чаны со свечным жиром. Захлопнул за собой дверь, но запереть не смог — сам же засов и выбил. Подпер ее плечом.

Мгновением позже в дверь стали ломиться. Лонго шатнулся, но сумел ее удержать. Ударили снова, и на сей раз Лонго вовремя отступил. Дверь распахнулась, и неудавшийся взломщик влетел в комнату. Лонго деловито его прирезал и снова захлопнул дверь. Четверо оставшихся начали переругиваться, решая, что делать дальше. Лонго немного выждал, затем распахнул дверь и выскочил наружу.

Двоих он свалил сразу: одного пырнул в живот, другого полоснул по лицу. Третий сделал выпад, целясь в грудь, но Лонго сумел уклониться, рубанул по руке — враг выронил меч и упал на колени, выставив окровавленный обрубок и тонко визжа. Затем лишился чувств.

Лонго повернулся к последнему оставшемуся, тот отступил.

— Синьор, мы еще встретимся, — пообещал он угрожающе.

— Кто ты? Кто тебя послал? Отвечай!

Последний бросился наутек. А Лонго, тяжело дыша, прислонился к стене. Ярость боя ушла, оставив усталость и боль. Бедро горело огнем. Рядом калека держался за обрубок руки, застонал. Лонго перевернул его на спину, уперся коленом в грудь. Содрал маску, влепил пощечину. Калека открыл глаза, а Лонго поднес к ним кинжал.

— Кто тебя послал? — прорычал Лонго.

Калека не ответил и смежил веки, как будто снова теряя сознание.

— Говори! — крикнул Лонго, приставив лезвие к самому его носу.

— Паоло! — прохрипел калека и затих.

Лонго приковылял во двор палаццо Гримальди, неся беспамятного калеку на плече. Швырнул его наземь и заревел:

— Паоло! Где ты, Паоло?!

Бледный, ошарашенный Паоло сбежал по ступенькам.

— Что случилось? Кто это?

— Это ты мне скажешь! — Лонго схватил Паоло за шиворот, грохнул о стену. — Он и десятеро его дружков напали на меня сегодня ночью, когда я отсюда ушел!

— Да к-как же т-ты уц-целел? — промямлил Паоло.

Лонго в ответ прошипел:

— Не будь ты моим родичем, был бы уже трупом! Ты же их и подослал.

— А ты подослал английского ублюдка зарезать моего брата! — ощерился Паоло. — Ты убийца!

Лонго и сам не понял, как у него в руке оказался кинжал. Лезвие уперлось в глотку Паоло.

— Лонго? Что такое? — закричал Гримальди-старший от двери.

Он сбежал по лестнице, посмотрел на окровавленные одежды Лонго.

— Что стряслось?

Лонго выпустил Гримальди-младшего и повернулся к старшему:

— Ваш сын нанял убийц разделаться со мной.

— Паоло, это правда? — вскричал старик.

Гримальди-младший молча отвернулся.

— Синьор Лонго, я прошу прощения. — Старик вздохнул. — Я знал, что он переживает из-за смерти старшего брата, но не подозревал, насколько далеко зашла его ненависть.

— С этим нужно покончить. Завтра я буду драться с ним на дуэли.

— Я не могу этого позволить, — ответил угрюмо старик. — Паоло — мой последний сын. Если поднимете руку на него — значит, подняли и на меня. Синьор Джустиниани, я не хочу быть вашим врагом.

— И я не хочу быть вашим.

Лонго отвернулся и плюнул под ноги Паоло. Процедил:

— Считай, тебе повезло. — И пошел прочь.

— Эта ночь еще не кончилась, — крикнул ему Паоло в спину. — Карлос еще тебе покажет! Считай своего английского ублюдка трупом!

— Уильям, — прошептал Лонго и бросился бежать.

— Уильям, противный, прекрати! Бородой щекочешься! — Порция хихикнула.

Уильям перестал целовать ее в ушко и прошептал:

— Но я же люб тебе с бородой?

Уильяму уже исполнилось восемнадцать, и он безумно гордился своей куцей рыжей бороденкой.

— Так себе.