— Недавно. Я нашел эту книгу в комиссионном магазине в Шамбли. — Конрад показал старику синий томик.
— Стоики… — протянул мистер Крокер. — Как там звали этого философа? Этикетус?
— Э-пик-тет.
— А, да. Так, значит… и что там Эпиктет говорит насчет банкротства? Или философы о таких приземленных вещах не размышляют?
— Эпиктет размышляет о разных вещах, мистер Крокер. В одном месте он пишет: «Ты трепещешь в страхе, что останешься без необходимого, и не спишь по ночам. Ты страшишься голода, как тебе кажется. На самом деле ты не голода страшишься, но боишься, что у тебя не будет повара, не будет тех, кто закупает лакомые яства, кто заботится о твоей одежде и обуви, кто готовит тебе постель и убирает твой дом. Другими словами, ты боишься того, что не сможешь больше жить жизнью инвалида».
— Там что, и правда так написано? — спросил Чарли. — И про бессонницу, и про инвалида?
— Да, сэр.
— Вот как… Что он еще говорит?
— Он говорит: «Куда приведет тебя страх перед утратой земного имущества? К смерти. Когда Одиссей потерпел кораблекрушение и был выброшен на берег, разве унизила его нужда, разве сломила? Он смотрел на свои трудности как лев, в горах обитающий, — полагаясь на свою силу и мощь. Не на деньги, не на власть, не на положение в обществе, но на собственную силу и мощь. Человека делают свободным не внешние обстоятельства, а то, что внутри него». Вот как говорит Эпиктет, мистер Крокер.
Больное колено не давало Чарли развернуться в постели, но он изогнулся, насколько мог, чтобы посмотреть в лицо парню, этому парню, изрекающему истины стоицизма среди валиков и валов эксклюзивной роскоши, в пухлом кресле, сделанном на заказ точно по эскизу Серены.
— К чему он клонит, этот твой Эпиктет?
— Он… я не самый большой специалист, мистер Крокер, но, насколько я понял, Эпиктет считает, что единственное, чем человек может обладать, это его характер и его «искусство жизни», как это называет Эпиктет. Каждому человеку Зевс дал искру своей божественной сущности — никто не в силах отнять ее, даже сам Зевс, — и из этой искры происходит характер. Все остальное временно и в долгосрочной перспективе ничтожно, включая тело. Знаете, как он называет имущество? «Именьице, утваришка». А человеческое тело знаете, как называет? «Глиняный сосуд с кружкой кровишки». Если человек поймет это, то никогда не будет стонать, не будет жаловаться, не будет никого винить в своих несчастьях, не будет никому льстить. Вот что говорит Эпиктет, как я его понимаю, мистер Крокер.
— Он говорит о лести? — спросил Чарли. Ложь, которую он согласился произнести о Фарике Фэноне, тоже, по большому счету, лесть.
— Да, сэр, — ответил парень. — Вот что он говорит: «Льстец унижает себя и обманывает того, к кому ласкается. И собаки играют и ласкаются друг с другом, но брось между ними кусок мяса — увидишь, что останется от их дружбы».
Чарли попытался примерить этот «кусок мяса» к своим отношениям с Фариком Фэноном, но никакой аналогии не подобрал. Тогда он спросил парня:
— Конни, ты мне вот что скажи. Что Эпиктет думает о том, кто публично восхваляет некую знаменитость, да, и при этом он действительно уважает… э-э-э… его способности, профессиональные навыки — но не очень высокого мнения о нем как о человеке? Стоит ли произносить такую речь, если ты связан с этим человеком по важному делу и от этого многое зависит?
— А тот, кого он восхваляет, в душе ему не нравится?
Чарли глубоко вздохнул, шумно выдохнул и удрученно сказал:
— Да. Он этого сукина сына на дух не переносит.
— И этот человек говорит речь, восхваляющую знаменитость, чтобы что-то получить для себя?
Секунду старик колебался.
— Да. Ты угадал.
— Не так уж много я угадал, — улыбнулся парень. — Эпиктет говорит, что продавать себя — значит низводить себя до уровня животных, несчастных тварей, таких, как волк или лисица. Он почему-то считает, что лисицы находятся на самом низшем уровне развития.
— Он так и говорит — «продавать себя»?
— Да, так и говорит. Подождите… — Конрад полистал книгу. — Вот, Книга первая, глава вторая. «Обдумай, за сколько ты продаешь свою свободу воли, человек. Во всяком случае, не продавай ее дешево».
— Откуда же тебе знать, дешево ты ее продаешь или нет?
— За сколько бы ни продавал, все равно это слишком дешево, — сказал Конрад, — по крайней мере, я именно так понял его слова, мистер Крокер, — настоящий стоик никогда не пойдет на компромисс. Продажи и компромиссы не в его характере.
— Прекрасно, — заключил Чарли, — но откуда тебе знать, что в твоем характере, а что нет? Допустим, у человека кризис, он должен принять решение. Откуда ему знать, на что он способен?
— Эпиктет это объясняет примерно так: «А откуда бык при появлении льва, когда надо защищать все стадо, знает о своей силе и способностях? Он знает о них, потому что не сразу стал сильным, на это ушло много времени. Как и бык, человек не сразу вдруг становится героем. Нужно пройти суровую закалку, подготовиться и не браться необдуманно за сложные дела», — вот что он говорит.
«Как бык!»
Мать честная, подумал Чарли, из всех животных этому философу надо было выбрать именно быка! В голове тут же запрыгала рикошетом старая песенка, и он уже не мог от нее избавиться:
«Как у джерсийского быка!» Этот парень, Конни, будто читал его мысли, будто заранее знал, чем пронять Чарли Крокера, который всегда сравнивал себя с джерсийским быком!
— Это все очень чинно и благородно — на словах, пока твой философ рассуждает о душе, но какое отношение это имеет к настоящей жизни? Давай на секунду представим реальную ситуацию. Ситуацию, когда ты теряешь всё… вообще всё! Понимаешь, о чем я? Ты теряешь всё — дом, в котором живешь, машины, доход — всё! И оказываешься на улице. Ты не знаешь, когда и как придется еще раз поесть. И к чему тебе тогда твои высокие идеалы?
— Ученики часто задавали этот вопрос Эпиктету, и знаете, что он отвечал?
— Что?
— Вы когда-нибудь видели старого нищего? — Парень так и сверлил его глазами.
— Ты меня спрашиваешь?
— Да.
— Конечно, видел, — сказал Чарли, — оборванцев я навидался.
— И что? Они ведь как-то живут? Они находят себе пропитание — триста шестьдесят пять дней в году. Даже они не голодают. Почему же вы думаете, что они могут найти себе пищу, а вы не в состоянии?
— Хорошенькое утешение! Да я скорей помру, чем пойду с протянутой рукой!
Парень улыбнулся, глаза так и вспыхнули.
— Именно об этом и говорил Эпиктет, мистер Крокер. Он говорил: «На самом деле вы боитесь не
