— Это случайно, — выдавил из себя Константин. — Подобное не повторится.

— Ха-ха-ха! — расхохотался горбоносый. — Взобраться на двадцать второй этаж ты называешь случайностью! Случайно, значит, ты залез ко мне в первый раз, случайно во второй… Нет, брат, в такие случайности я не верю. А вот то, что подобное больше не повторится, так я с тобой полностью согласен. Вот сейчас выбросим тебя в окно и посмотрим на твое падение. А ну-ка взяли его, подтащили к окну! — распорядился белобрысый.

Хватка на мгновение ослабла, но лишь только для того, чтобы в следующую секунду сделаться еще крепче. Чьи-то руки, невероятно крепкие, подхватили его под мышки, ноги вдруг потеряли опору и его быстро подтащили к распахнутому окну. Константин яростно сопротивлялся, пробовал вырваться. Почувствовал, что задел какой-то громоздкий предмет, грохнувшийся на пол с глухим стуком. И тотчас получил в бок ощутимый болезненный удар.

— Так ты еще брыкаешься!

— Крепче его держи, — посоветовал хозяин, стоявший немного позади. — Руки попридержи, чтобы за подоконник не цеплялся. — Говорил он спокойно, едва ли не равнодушно, как о деле совершенно решенном, пустяшном. Эдакая ничего не значащая соринка, отряхнул с лацкана пиджака и потопал себе дальше.

Теперь распахнутое окно было совсем рядом. Константин отчетливо различал звуки клаксонов, врывавшиеся через распахнутое окно и пребольно ударившие в барабанные перепонки. Он ощутил страх, который парализовал волю. Константин извивался, пытался вырваться из крепких рук, но чувствовал, что совершенно бессилен перед все нарастающей силой. Кто-то невероятно сильный уверенно опутал его ноги концами веревок, лишив последней возможности к сопротивлению. Горло захлестнул узкий шнур, рассекая до крови кожу.

Ноги запрокинули, полное ощущение, что носками ботинок сейчас зацепит небо или, по крайней мере, хрустальную люстру, подвешенную под высоким потолком. А земля, такая далекая, вдруг приняла четкие очертания, на ней были пешеходы, двигавшиеся нестройным потоком по тротуару; автомобили, припаркованные у бордюров. Как-то мимоходом и очень привычно Константин высчитал траекторию падения — получалось, что его тело должно распластаться подле двери супермаркета, задев раскинутыми ногами конек металлического навеса под крыльцом. Невероятно захотелось жить. Обидно осознавать, что все может закончиться в следующую секунду: цвета, шум улицы, голоса, чувства, ощущения, воспоминания, весь прожитый мир. Все останется в прошлом! Он и сам канет в безвестность, вряд ли отыщется добрая душа, что всплакнет над его усопшим телом. Надрывая жилы, Ряшенцев попытался сопротивляться, чувствуя, как все сильнее в шею вгрызается острый шелковый шнур, перекрывая дыхание. Казалось, через какую-то секунду, не выдержав натиска, шнур должен лопнуть. Из горла Ряшенцева вырвался хрип отчаяния. Раздался треск раздираемой ткани и недовольный голос, искаженный прерывистым дыханием, зло произнес:

— Порвал, сука! Куртка совсем новая! Я за нее из него всю душу вытрясу!

Земля вместе со стоявшими на ней строениями вдруг резко наклонилась. Поток машин будто бы устремился кверху, прямиком к верхним этажам зданий. Константин не сразу осознал, что его перевернули вниз головой, требовалось всего-то маленькое усилие, чтобы сбросить его вниз. Под самым ухом раздавалось сопение бугая.

— Стойте! — неожиданно громко прозвучал из-за спины строгий голос. — Поставьте его на ноги.

Мир еще раз, как в калейдоскопе, кувыркнулся, оставив за спиной разросшиеся тополя, плотный поток автомобилей. Константина встретили гирлянды ламп, и он ступил на дубовый паркетный пол и вновь увидел прямо перед собой мужчину лет тридцати пяти с небольшой сединой в висках и с внимательными серыми глазами, разглядывающего его лицо так, словно он хотел понять, на что именно тот способен. В загривок клещами вцепились крепкие пальцы, контролировавшие каждое его движение. Сделай он твердый шаг, так они без жалости вырвут из него кусок мяса вместе с кожей.

Тут не побалуешь!

— Страшно было? — неожиданно добродушно поинтересовался сероглазый, как если бы речь шла о невинной прогулке по лесу.

Веревка на горле ослабла, предоставляя некоторую свободу. Окружающий мир еще таил опасность, был недружелюбен, но краски вокруг сделались контрастнее, пришло осознание того, что если бы его хотели выбросить из окна, то сделали бы это еще несколько мгновений назад. Что же им от него нужно? Константин невольно передернул плечами при мысли о возможном полете. При столкновении с землей вряд ли он почувствует боль, все произойдет мгновенно. Значит, он им для чего-то еще нужен.

— Не очень, — ответил Константин, не узнавая собственного голоса. Вместо баритона из стесненного горла вырвался сдавленный сип.

— Это хорошо, — ободряюще произнес сероглазый. Вот даже подмигнул, как если бы кто-то другой велел тащить его к окну. — Значит, ты как раз тот человек, который мне нужен. — Отпустите его! Только не советую дергаться, отсюда не убежишь. Да и вообще не осложняй себе жизнь, парень.

Веревки упали к ногам, будто бы путы у арестованного. Повернувшись, Константин увидел двух крепких молодцов комплекции Ильи Муромца. Людей с такой представительной фактурой называют «шкафами». Вот только один из них был ярко выраженный шатен, с аккуратным серединным пробором, а другой — брюнет, стриженный ежиком. Столкнуться с таким, это все равно что врезаться в железобетонный столб.

— Ты допустил промах, парень, — просто объявил сероглазый. — И должен его исправить. Если, конечно, хочешь и дальше здравствовать.

— Что я должен сделать?

— Ничего особенного, то, что очень хорошо умеешь делать. Достать для меня связку ключей из соседней квартиры.

— И как же я туда попаду?

Сероглазый хмыкнул:

— Ты меня удивляешь, парень. Точно так же, как попал сюда, через окно! А потом можешь проваливать отсюда на все четыре стороны.

Выхода не было.

— Что это за ключи?

— А вот это тебе знать ни к чему.

— Согласен, но мне нужно подготовиться.

— Конечно, нужно, — отвечал сероглазый. — У тебя есть минут пять.

— Вы это серьезно?

— Ты попал к серьезным людям, приятель. Думаешь, мы шутили, когда хотели сбросить тебя с двадцать второго этажа?

Ряшенцев посмотрел на мускулистых парней, криво ухмыляющихся. Шуткой здесь не пахло.

— Я понял. Где эта квартира?

— На этом же этаже, второе окно от самого края. Сейчас оно открыто, мы проверяли. Взгляни!

Уже свободный от крепкой хватки, Константин подошел к окну и, высунувшись, глянул за угол. На подоконнике в двух горшочках стояли какие-то диковинные цветы, напоминавшие сильно разросшиеся лианы. Закручивающиеся стебли оплетали карнизы и длинными упругими стрелками поднимались к солнцу.

— И что ты скажешь? — спросил горбоносый, когда Константин отпрянул от окна.

— И потом мы в расчете? — бодро спросил он.

— Не только в расчете, но ты кое-что заработаешь.

— Договорились. Кто хозяин квартиры?

— Об этом тебе лучше не знать, — после секундной паузы ответил сероглазый. — Как говорят в народе, меньше знаешь, крепче спишь.

— Где лежат ключи?

— В верхнем ящике стола. А стол стоит у самого окна. Квартира упакована, но ты больше ничего в ней не бери. В квартиру дальше не проходи. Не хватало, чтобы наследил, потом хлопот не оберешься. Впрочем, сделать это будет непросто, хозяин запирает дверь на ключ. Сама дверь может находиться на