пополнили фамильные драгоценности, третьи сделались вкладом на случай возможной инфляции. Но так или иначе все они были выдающимися алмазами, но сейчас он держал в руках нечто уникальное. Сам бы он мог назвать несколько десятков критериев, по которым оценивается стоимость алмазов, главным из которых, разумеется, была прозрачность. Но сейчас перед ним был камень необычайной чистоты, с которым может сравниться разве что слеза младенца. Отсутствовали изъяны и включения, характерные для камня столь большого размера. На Степана тотчас накатило возбуждение, какое всегда встречается, когда сталкиваешься с невероятно сильной вещью.

Шабанов почувствовал, что он невольно размяк, как случается, когда смотришь на нечто красивое и необыкновенное, будь то красивая женщина или картина, выполненная художниками Ренессанса. Потребовалось несколько минут, чтобы успокоить сбившееся дыхание и заговорить подчеркнуто равнодушным голосом.

— И сколько же будет стоить… такая красота? — Он вернул алмаз хозяину, сунув его в грубую, задубелую пожелтевшую ладонь, побитую суровыми ветрами.

— Пятнадцать тысяч долларов. — Мужичок тотчас сунул обратно камень в мешочек и без должного почтения убрал его в нагрудный кармашек. Так легкомысленно со столь дорогой вещью можно обращаться только в том случае, если успел с нею сродниться, привыкнуть к ней и воспринимать ее почти как подкладку от собственных ботинок. — Так вы берете?

Степан Васильевич обратил внимание на то, что мужчина даже не застегнул клапан на куртке, что в его случае являлось непростительной беспечностью, а ведь алмаз может выскользнуть из накладного кармана при быстрой ходьбе или если вдруг его обладатель надумает завязать шнурок на ботинке.

Шабанов едва не сдержал улыбки — такой камень стоил раз в пять дороже. Сложно даже предугадать, на какую сумму он может вытянуть, когда получит подобающий блеск и умелую ювелирную огранку, в обрамлении высококачественного золота. Пожалуй, что к сумме следует приписать еще один ноль. А тут какие-то пятнадцать тысяч долларов, которые для него всего-то карманные деньги.

И тут Степана ужалила шальная мысль: а что, если все это искусно расставленная ловушка? Служба безопасности «Российских алмазов» способна еще и не на такие лицедейства. Каким-то неведомым путем они сумели выйти на него и вот теперь только дожидаются кивка, чтобы обвинить его в скупке левых алмазов.

— Как попал к вам такой камушек? — вместо ответа спросил Шабанов, стараясь уловить в лице собеседника перемены.

На лице мужчины вдруг возникла разочарованная улыбка, которую можно было расценить не иначе как: «Ну вот, опять обломалось! Теперь придется шастать по Москве с алмазом величиной с грецкий орех. И где гарантия того, что не нарвешься на каких-нибудь отмороженных? Тяпнут по башке и отберут товар».

В какой-то момент Степану показалось, что собеседник сейчас поднимется и, еще более ссутулившись под тяжестью навалившейся проблемы, потопает прочь. Однако подобного не произошло, новый знакомый произнес:

— Я работаю на карьере водителем.

Это прозвучало с теми интонациями, с какой обладатель многомиллионного состояния объявляет о своем сказочном наследстве. Объяснение водителя должного впечатления на Степана не произвело.

— И что с того? — хмыкнул он невольно. — Это не подразумевает сказочного богатства. Если бы вы были генеральным директором карьера «Дружба», тогда можно было бы догадаться, откуда у вас такой алмаз. А у водителя? — Шабанов с недоуменным видом пожал плечами. — Или в этой жизни я чего-то не понимаю.

Его встретил снисходительный взгляд человека, много повидавшего на своем веку. Правый уголок рта лишь едва дернулся, опасаясь проявить ядовитую усмешку, потом в строгих глазах появилось нечто, напоминающее сочувствие. Этот мужичок не так прост, как выглядит со стороны.

— Все очень просто. Я облил колеса «БелАЗа» машинным маслом, вот на него и прилип такой красавец, — не без гордости проговорил водитель.

Все логично. Алмаз, кроме невероятной прочности, обладает еще одним качеством — прилипает к жирной поверхности, что нередко используют при обогащении. А если он как-то затерся между протекторами, так его и вовсе не возможно рассмотреть. Тут ни один проверяющий не приметит. Не осматривать же машину под рентгеном в самом деле!

Все сходится!

— И сколько же удалось вывезти таких камушков?

— На жизнь хватает. — И уже доверительно, совсем по-свойски, продолжил: — Если честно, то такой всего лишь один! Есть еще, но по мелочи…

Ясно одно: вряд ли такой человек может быть подставным. Обыкновенный работяга, лет двадцать пять в три смены горбатившийся на карьере, крутя баранку в любую погоду. И алмаз, прилипший к колесам его «БелАЗа», он воспринял как награду за долгие лишения.

— Почему продаете именно мне? — спросил Степан, подняв на гостя чистый взор. — Здесь, в ресторане, немало людей. Например, вот те, что сидят в углу, — показал Шабанов на троицу, энергично переговаривающуюся. — Или вот тот тип, что сидит у дверей, — кивнул он на представительного мужчину в очках.

— Не нравятся они мне, — просто объяснил водитель. — А потом, алмазы требуют деликатности.

— Тоже верно.

— А еще потому, что вы богаты, — ответил гость, — и капризничать не станете. Или я ошибаюсь?

Шабанов невольно посмотрел на накладной кармашек куртки, где за плотной джинсовой тканью прятался крупный алмаз, слегка выпиравший острым ребром. Вновь хотелось увидеть волшебные огоньки, запрятавшиеся между гранями, вновь почувствовать пальцами холодную поверхность. Но камень, завернутый в промасленную хрустящую бумагу, был теперь недосягаем.

— Почему вы решили продать алмаз? Полежал бы у вас до лучших времен, потом продали бы его подороже или, скажем, передали его детям, может, они сумеют более выгодно им распорядиться. Может, дело какое-то свое откроют.

— Откровенно?

— Хотелось бы.

— Так получилось, — вздохнул водитель. — Давно хотел Москву посмотреть, вот и выбрался в отпуск… Остановился в одной недешевой гостинице, взял хороший номер, культурно хотел отдохнуть… Зашел вечерком в один неплохой кабак, а там повздорил с какими-то жлобами… Ну и побили сгоряча посуду, там еще приборы какие-то дорогущие стояли. Тоже вдребезги! Служба безопасности нас задержала, отобрали паспорта, сказали, что дело не будут передавать в полицию, если мы принесем деньги. Срок дали до утра. Вот и кручусь!

— Неужели разбитые тарелки стоят пятнадцать тысяч долларов? — усомнился Степан Васильевич.

— Хм… Нет, там всего на пять набралось. Если по правде, захотелось мне этот должок в карты отыграть… Вроде бы неплохо играю. Тут как раз компания подобралась, так меня еще на десять штук нагрели, вот и набралось пятнадцать. Как последнего лоха развели! Предупредили, что деньги нужно срочно вернуть, — ждать не будут. Где я живу, они знают. Если не верну, так даже в Якутии отыщут. У этих катал везде свои люди.

— Это серьезно, — согласился Степан.

— Боюсь, на перо поднимут.

— Как же вы так неосторожно?

— Сначала вроде бы фартило, выигрывать начал. Отыграл все деньги, даже в плюсе остался, тут надо было бы вставать и уходить…

— И что же помешало?

— Да ничего, потом решили сыграть еще.

— Азарт почувствовал.