завораживающе забарабанил пальцами по литровой фляге.

Царев в ответ поморщился, он все прекрасно понял.

— Даже если растащу пушки по позициям, вряд ли что смогу сделать. Мы взяли с собой снаряды для учебных стрельб, ну и НЗ в передке двенадцать штук на пушку[427], остальное в Пинске. А связь? И кто мне даст оборудовать НП на границе?

Майор знал, что говорил. По норме на пушку 122-мм один боекомплект составлял восемьдесят снарядов, а для 152-мм орудия шестьдесят.

— Все знаю! — Ненашев, скривившись, убрал документы назад в сумку, оставив лишь одну бумагу. — Ничем помочь не смогу. Хотя погоди! Я когда сюда добирался, видел, как знакомые тебе ящики куда-то рядом везли. В месте, где железная дорога пересекается с шоссе, чей-то склад. И замнем тему. Вдруг врут погранцы, обойдется без стрельбы.

— Хорошо бы так, — вздохнул Царев. — Погоди, а почему именно так?

Его палец, путешествуя по листу, вопрошающе остановился около мест расстановки батарей.

«Ступай туда, и стреляй в том направлении», — Панов поморщился, ну не выходил из него «наш человек в другом мире». Ему все больше верилось, что тянул он вместе с Костей лямку в училище, прыгал через забор к пиву и бабам.

Майор имел полное право на сомнения и Саша ответил:

— Где наши зенитчики? Вот-вот, на сборах под Минском. Расставишь так и не надо беречь лес от пожара. Пусть дымит гуще. Обязательно проверь противогазы. Еще бы в твой образцовый парк бревен на колесах напихать. Чисто из моей антифашистской вредности.

— Ты очень изменился, Максим.

— Эй, стаканы неси, а? — анекдотов у Панова хватит на триста лет жизни. Так что «интеллектом» забьет любые воспоминания.

— А взойдем ли мы? — усомнился «однокашник», судорожно глотая воздух и оценивая объем посудины.

Если гнать первач, надо соблюдать технологию. Доктора правильно пишут про некачественный самогон. Но первые слезы из свеклы, настоянные на бруснике, с крепостью градусов так в шестьдесят…

Короче, надо дружить с местным населением, потому как качественный продукт всегда делали исключительно для себя, обходясь по утрам без компота с квашеной капустой.

— Обещаю, — наливая еще по полстакана, уверил его Ненашев, немного мрачнея.

Обязательно взойдем. Куда-то. Вместе или по отдельности. На Голгофу или куда рядом. Постоим, а после неизбежно посмотрим сверху. Панов окончательно перестал парить над действительностью, он в нее верил.

Но пафос не помешал Максиму рассказать Константину три раза подряд смешную байку: как долго строили немцы ложный аэродром, но англичане сбросили туда лишь одну бомбу из дерева. Заодно посоветовал заехать к нему на границу.

Ребят из полка, занимавшихся привязкой строившихся ДОТов к огневым планшетам Панов неоднократно видел, так пусть и комполка посмотрит, что к чему.

Мысль завести вторую печать, возникла у Панова спонтанно, но…

В сорок втором году некий Павленко создал «Управление военных работ» из дезертиров, уголовников, родственников и хороших знакомых. Занимались злодеи-уголовники хищениями и аферами в строительстве десять лет, пока в пятьдесят втором году не вскрылось, что за хорошо охраняемым забором, откуда каждый день выезжают грузовики, тракторы и экскаваторы орудуют жулики, возглавляемые бравым орденоносным «полковником».

А в лихие девяностые криминал так и норовил найти «подход» к командирам воинских частей. Они, как и расстрелянный проходимец, шли по знакомому пути, желая избежать любого контроля. Вооруженная охрана неизменно заворачивала любого «пинкертона» решившего узнать о людях, подозрительно копошившихся у военных.

Вот и пан Новицкий превратился в начальника склада, одев поношенную форму старшего лейтенанта интендантской службы. Так он только выиграл. Теперь шпионить за Красной Армией можно изнутри.

Саша скептически смотрел на обрадованного перспективами контрразведчика. Результат пограничного сражения не изменить, и то, что соберет поручик, может сразу занести себе глубоко в анналы.

Но бездельничать он ему не дал.

Новицкий набрал себе человек тридцать, жить которым пришлось, как «большевикам». Поводить строевые занятия, учить уставы и стоять в карауле, охраняя площадку, постепенно наполняемую ящиками с боеприпасами. Готовить ее тоже пришлось полякам в небольшом лесном массиве рядом то ли с хутором, то ли деревней Скверики. Рядом шоссе и железная дорога, так что возить груз туда не составляло проблем.

Где-то недалеко, на юге постоянно слышались выстрелы – там окружной артиллерийский полигон.

Пан Александр с изумлением узнал, как просто у русских обделывать дела и насколько наглым и беспринципным может быть «Арнимов», казалось способный изымать имущество большевиков вагонами. Вот это масштабы!

У двух нянек дитя без глаза. Панов знал, что штаб армии не нес ответственности за снабжение войск. Он планировал потребности. Заявки удовлетворял Наркомат обороны. От Главного интендантского управления в каждой армии находился специально назначенный представитель. Не один, а с подчиненными лично ему разными службами и складами[428].

Благодаря своему «канцелярскому» набору, пишущей машинки и ряду средств, купленных в аптеке, Максим до совершенства довел технологию подделки накладных, вписывая, то, что считал нужным или менял цифры в «правильную» сторону.

Засветить Сашу могла лишь встречная проверка или опытный, в смысле вооруженный хорошей оптикой, взгляд криминалиста.

Но Брест перегружен боеприпасами, и все сходило с рук. К множеству военных складов добавился еще один. Все логично, в состав УРа включались и самостоятельные артиллерийские дивизионы[429], так чего удивляться заявкам на выстрелы к пушке-гаубице.

Недовольной публики не было. Даже среди тех, кто разгружал ящики с грузовиков армейской автобазы. Пан поручик легко установил железный порядок, тут даже красноармейцы ходили с отменной офицерской выправкой.

Сожалел лишь Максим, больше чем полтора боекомплекта он «украсть» не мог. У любого дела существует предел, так и здесь – превышение нормы грозило постановкой склада на особый учет и приезду проверки.

Еще отдушина. По утвержденному штату у Ненашева предусматривалось полторы тысячи бойцов, вот и брал капитан все исходя из существования батальона, как «кастрированной»… тьфу, Саша сбился на жаргон, кадрированной части.

— Вы знаете, что ваша дама работает на ОГПУ? — Новицкий пристально посмотрел на «Арнимова».

— На погранохрану НКВД, — машинально уточнил Максим.

— Даже так? — что-то клацнуло рядом.

— Что вас удивляет? Если хотите судить человека по его друзьям, то знайте – у Иуды они были безупречны.

— Хочу попросить вас быть осторожнее. Последние дни вы плохо выглядите.

— Думаю, не ошибусь, если не стану вам возражать.

Пан Александр умолк. То, что человек работает против Советов не вызывало никаких сомнений. Но чистый прагматизм капитана, постоянно заставлял поляка злиться. Контрразведчик чувствовал себя уязвленным. Почему-то местной обстановкой «Арнимов» владел гораздо лучше, постоянно делая точные и убийственные прогнозы.