с утра до вечера».
Вениамин Петрович вздохнул. Он явно преувеличил. Был бы его Серега таким активным, давно бы нашел девушку своей мечты. Безусловно, сын обладал неоспоримыми достоинствами, половиной… честно говоря… третью от их общего количества.
Вениамин Петрович вспомнил, что Сергей танцевал танго. Как-то случайно получилось, что его научила соседка по бывшей коммунальной квартире, которой в те далекие времена не хватило пары в кружке Дома офицеров. Сереге тогда стукнуло шестнадцать лет, он был высокий и стройный, как раз для бальных танцев. Но все закончилось одним танго, больше он в Дом офицеров не ходил.
Отчего-то именно этот танец показался Вениамину Петровичу очень важным. Танго могло бы привлечь к Сергею пару. Девушку его мечты, не больше и не меньше.
Ольга Николаевна, изучающая в это время других претендентов на скромное звание зятя, неожиданно для самой себя открыла анкету Сержа и увидела массу талантов, какими обладал этот парень.
— Ну и ну, — покачала она головой и рассудила, что справедливо будет упомянуть и о талантах Наташи.
Обо всех ее дарованиях! Ничего упустить нельзя, такой кадр уплывает прямо из рук. Сейчас девчонки начитаются этого бахвальства и начнут донимать Сержа своим навязчивым вниманием. И Ольга Николаевна принялась вспоминать дочкины таланты. Она начала с того, что, по ее мнению, просто необходимо уметь девушке:
«Вкусно готовлю, добротно шью. Вышиваю крестиком, ноликом, путанкой (сама Ольга Николаевна совершенно не разбиралась в тонкостях вышивки, но считала ее достойным для девушки занятием). Вяжу теплые носки, шарфы и пончо…»
Она призадумалась. Вязаное пончо было ее розовой мечтой. В магазинах такая модная обновка стоила целое состояние.
«Читаю классиков…» — двух людей должны связывать общие интересы.
«Пишу эссе…» — что это такое? Да ладно, пусть будет.
«Знаю пять языков, занимаюсь переводами…»
Наташа, насколько знала Ольга Николаевна, а знала она точно, с трудом владела двумя — родным и смесью английского с китайским. Оптовые поставки шли к ним в фирму прямо из Поднебесной.
«Увлекаюсь скалолазанием…»
Ольга Николаевна поморщилась. Разве прилично девушке лазать по отвесным сооружениям? Но, вспомнив, что интересы должны быть общие, остальное перекопировала себе в анкету. Несколько раз перечитала написанное. Внесла небольшое дополнение: «Варю борщи» — и осталась довольна своей кропотливой работой. Любой нормальный парень, заглянувший в анкету к Наташе-Алле, сразу должен зацепиться за ее необыкновенные достоинства.
В это время в углу экрана пиликнул конвертик, что означало «Вам письмо». Ольга Николаевна сразу поняла, откуда его принесло. Разумеется, именно этого она добивалась!
«Многоуважаемая Алла! Не будете ли вы так любезны, прислать мне сегодняшний фотоотпечаток? Я ценю ваше расположение, но присланные ранее фотографии не позволяют полностью создать волнующий образ в моем воображении. С уважением, Серж».
— Впечатлился, — с довольным видом констатировала сей факт Ольга Николаевна.
Но ее победное настроение сразу улетучилось. Еще бы, он опять требовал снимок! И что она должна ему послать?! Настоящую фотографию настоящей Наташи?! Тогда ссоры с дочерью не избежать, если это каким-то образом откроется. А то, что откроется, сто процентов, и к гадалке не ходи. Иначе зачем она все это затевала.
Пришлось ей опять лезть в папку с фотографиями и искать какое-нибудь невинное изображение. Внезапно Ольга Николаевна поняла, что искать следует в другом, более подходящем для этого случая месте — в Интернете! Ведь Серж-то представлен в солнцезащитных очках, значит, и Алла может вполне обойтись нечетким контуром размытого изображения.
После получасового подбора снимков Ольга Николаевна выбрала тот, где стройная фигурка девушки высилась под пальмой, повернувшись к любопытным профилем. Каскад ниспадающих рыжих волос прибавлял сходства с Наташей, но лицо рассмотреть при таком ракурсе было невозможно.
— Что и требовалось доказать, — удовлетворенно хмыкнула Ольга Николаевна и отправила снимок адресату.
— Стройная креолка цвета шоколада помахала с берега ногой…
Вениамину Петровичу Алла очень понравилась. Рыжие кудри вдохновляли будущего свекра на стихи и прозу. И он запел. Однако слова Вениамин Петрович всегда перевирал самым чудесным образом. Обычно за это на него никто не обижался, да и сейчас было некому. Сыну крупно повезло, что такая девушка нашла его достойным внимания.
— Пальмы, кипарисы… — пел вдохновленный Вениамин Петрович, — финики, ирисы…
Блым!
В правом углу монитора замелькал конвертик.
Вениамин Петрович напрягся. Что от него еще хочет эта Аллочка? Вроде бы вполне достаточно: фотографиями обменялись, письма друг другу отправили, к чему еще одно?
«Расскажите, пожалуйста, Ваше мнение о последней прочитанной книге…» — вслух зачитал Вениамин Петрович, понимая, что Алла интересуется культурным уровнем его сына.
Вениамин Петрович вскочил и побежал к журнальному столику, где лежала электронная читалка Сергея. Сам Вениамин Петрович ее не уважал, любил листать «живые» страницы. Толком в ней не разобравшись, вернулся назад к ноутбуку. Что из последнего прочитал его сын, было непонятно. Сергей закачал в читалку сотню книг! И Вениамин Петрович решил, что напишет о своем, о мужском.
«Тихий Дон», многоуважаемая Алла, такое многогранное произведение…»
— Он читает «Тихий дон»?! — изумленно воскликнула Ольга Николаевна. — Какой положительный молодой человек, не то что нынешние вертихвосты!
Она с воодушевлением прочитала отзыв Вениамина Петровича о прочитанной им книге и в который раз убедилась, что за этого молодого человека нужно бороться. Наташа должна понять, что такие парни редкость. В целях поддержания постоянного эмоционального контакта Ольга Николаевна принялась подробно описывать свои впечатления от перечитанного недавно романа «Анна Каренина». Ее эмоции зашкаливали: ах, какая чудесная книга! Ах, автор знал женскую душу как свою собственную! Ах, только так и поступают ради вечной любви…
Ольга Николаевна и подумать не могла, что этим вызвала у Вениамина Петровича серьезную озабоченность ее адекватным поведением. Старый солдат решил, что девица от чувств к его сыну совсем сбрендила и готова броситься под колеса из-за несчастной любви. Здраво рассудив, что суицидницы им в семье не нужны, Вениамин Петрович захлопнул ноутбук. Но тревога его не покидала, то и дело перед ним всплывали картины приключившегося несчастья. Вот девица выходит из дома и стремглав несется к трамвайным путям, пугая добрых людей своим отрешенным от действительности видом. Вот Аллочка встает на козырек крыши их с сыном пятиэтажки и раскидывает для полета руки в стороны, а внизу стоят добрые люди и укоряют Вениамина Петровича в том, что он довел бедняжку до нервного срыва.
— Наверное, — поморщился он, — я слишком много написал о его увлечениях.
До обеда он шагал по комнате в раздумьях, а едва перекусив, Вениамин Петрович кинулся к ноутбуку. Новых писем не было. Он решил, что это плохой знак и вполне возможно, Аллочка осуществила свою угрозу. А никак иначе расценить молчание разговорчивой девицы он больше не мог. Пришлось ему написать о том, что в книге «Тихий Дон» его больше всего заинтересовала политическая подоплека, а не чувства главных героев, хотя и они, безусловно, достойны внимания. Жизнь, как написал Вениамин Петрович, состоит не только из ослепительных моментов счастливой или несчастливой любви. Кроме этого, в окружающем нас мире много других, не менее важных дел. Например, защита окружающей среды,
