— Боюсь, мне нельзя сейчас использовать джинн-силу, — признался Джон. — Понимаешь, мою сестру Филиппу похитил могучий-премогучий джинн, и я приехал, чтобы ее спасти. Если я использую свою джинн-силу, этот джинн узнает, что я здесь, и перепрячет Филиппу куда-нибудь еще. Или сделает с нами что-нибудь нехорошее.

— Понятно. — Вежливый Дарий снова перешел на английский, поскольку рядом был не понимавший ни слова Джалобин. — Тогда будем надеяться, что грабители нам не встретятся. Но, что еще важнее, будем надеяться, что нам не встретятся Утуг и Джиджим. Сам я их никогда не видел, но в наших краях о них все знают. Это два демона, и живут они в пустыне, через которую нам предстоит ехать. С тех пор как началась война, они редко беспокоят людей. — Он пожал плечами. — Но кто знает, как они отнесутся к тебе, Джон, если почуют, что ты — джинн? Могут стребовать с тебя какую-нибудь дань. Мне говорили, они всегда так делают.

— У нас есть что-нибудь подходящее для дани? — спросил Джалобин.

Джон обратился за советом к господину Ракшасу.

— Дань демонам, — ответил тот, — традиционно платят в виде большого пира или красивых цветов. Еще они любят драгоценные камни.

— Хорош совет, — сказал Джалобин. — У нас как раз с собой сундуки с самоцветами. — Он мрачно покачал головой. — Все, поехали. А то я еще передумаю и съем одного из ваших ползучих гадов.

Через час им пришлось объезжать большую воронку от бомбы, ударившей прямо в середину шоссе, а вскоре и брошенную на дороге бронемашину. Над их головами прожужжали два вертолета, потом они увидели вдалеке столб черного дыма от горящей нефтяной скважины. Минуту спустя Дарию пришлось маневрировать, чтобы не столкнуться с автомобилем, который летел прямо им навстречу по их стороне шоссе. Джон вскрикнул, увидев, что прямо на них наставлен ружейный ствол.

Дарий вывернул руль и дал газу. Вслед им прогремели выстрелы, что-то металлическое чиркнуло по крылу автомобиля, но иракский паренек сохранял потрясающее присутствие духа и не спускал ногу с педали — наоборот, он вжал педаль до отказа. Так они гнали несколько километров. Наконец Дарий сбавил скорость и подкатил к пальмам метрах в ста от дороги.

— Оторвались, — воскликнул он с облегчением.

— А почему тормозим? — спросил Джалобин.

— Потому что мы должны сменить колесо, господин, — ответил Дарий. — У нас шина спустила. Наверно, в нее попала пуля.

— Лучше уж в шину, чем в нас, — заметил Джалобин.

Дарий остановил автомобиль за большой песчаной дюной, чтобы их не было видно с дороги.

— Пожалуйста, не шумите, — сказал он, вылезая из машины. — Это окраина владений демонов. И бандитов вокруг полно. Очень плохое место для остановок.

Подозрения Дария подтвердились. Надо было менять колесо.

— Тебе помочь? — спросил Джон.

— Давай, — ответил Дарий.

Джалобин тоже взялся помогать, насколько мог со своей единственной рукой. Тем временем Алан и Нил ушли по своим собачьим делам, но вскоре принялись с громким лаем гонять лису, что, впрочем, тоже дело вполне собачье. Джон сердито потребовал их «к ноге».

— Разве вы не слышали, о чем просил Дарий? Нельзя шуметь!

Алан покаянно повесил голову, облизал Джону руку и отошел почитать первую страницу газеты, которую раздобыл Джалобин, а Нил забрался в автомобиль, включил радио и, прижимая ухо к одному из динамиков, стал тихонько слушать «Радио-Багдад».

— Очень умные собаки, — заметил Дарий.

— Дело в том, что они на самом деле — не собаки, — объяснил Джон. — Они мои дяди. — И он рассказал, как мама превратила их в ротвейлеров, когда они попытались убить его отца.

— Я бы хотел, чтобы человека, который убил моего отца, тоже превратили в собаку, — сказал Дарий по-арабски, доставая из багажника домкрат. Он улыбнулся Джону. — Может, ты сделаешь это для меня?

— Я такие вещи не делаю, — ответил Джон, вспомнив, каким виноватым он себя чувствовал, превратив Финлея Макриби в сокола-сапсана. Наверно, этот кошмар будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. — Ни с кем.

— Жаль, — сказал Дарий и начал откручивать гайки на колесе. — Но если честно, я вообще не вижу смысла быть джинн, если не превращать людей в зверей. Особенно тех людей, которых не любишь.

Солнце уже начинало клониться к закату, а они все еще возились с прохудившимся колесом. Дарий поминутно озирался и читал арабское заклинание против живущих в этой пустыне демонов.

— Утуга и Джиджима на жалость не возьмешь, и доброта им неведома, — пояснил он Джалобину и указал на боковые зеркала своего автомобиля. — Если мы их увидим, сразу схватим эти зеркала и направим на них. Они должны испугаться собственного отражения. По крайней мере, так советовал мне отец.

Дарий с Джоном наконец сняли старое колесо и как раз прилаживали запаску на ось, как вдруг иракский мальчик испуганно вскочил. Он молча указал на кромку холма, где на фоне солнца четко выделялись две фигуры. Алан и Нил тут же встали рядом с Джоном и зарычали, почуяв, что их юному хозяину и его друзьям грозит опасность.

— Что-то не так? — заволновался Джалобин.

— Утуг, — прошептал Дарий. — И Джиджим Демоны пустыни. Ой-й-й! Прямо как гигантская саранча! — Он нервно облизнул губы. — Боюсь, они сердятся, хозяин. На нас сердятся.

Это было похоже на правду, фигуры на холме были ростом с высоченного человека, имели человеческие ноги и руки, но головы и крылья их напоминали огромную саранчу. Поняв, что их заметили, чудища взмыли в воздух и, страшно жужжа, полетели прямиком к автомобилю.

Джон схватил лампу с господином Ракшасом, лежавшую на переднем сиденье.

— К нам приближаются два демона пустыни, — закричал он в стенку лампы. — Дарий говорит, их зовут Утуг и Джиджим, но я не уверен, что это их настоящие имена. Они похожи на ужасную гигантскую саранчу.

— Это печально, поскольку ты недавно полакомился джарадами, — отозвался изнутри господин Ракшас. — Ты съел их друзей, и церемониться с тобой они не станут. Демоны пустыни вспыльчивы, поэтому они и гоняют пыль по пустыне всю жизнь напролет. В них бушует чистое зло, без капли трезвого рассудка. Тебе может не поздоровиться, Джон, скрывать не буду!

— Придумайте какой-нибудь выход, — прервал его Джон, поскольку демоны были уже совсем близко. — Теперь время действовать.

Но было слишком поздно. Демоны пустыни приземлились перед Джоном, Дарием и мистером Джалобином. Алан и Нил угрожающе зарычали на мерзких чудищ, но Джон крепко удерживал собак за ошейники, понимая, что нападение на демонов равносильно мгновенной смерти. Но Дарий, конечно, прав: на жалость демонов тоже не возьмешь, нечего и пытаться. Их тела, казалось, сами излучали жар, настоящий жар гнева. Температура воздуха и так была под пятьдесят, но от демонов веяло точно из открытой духовки. Джон понял, что попал в настоящий переплет. Джалобин тем временем пытался отвинтить боковые зеркала «мерседеса», чтобы предъявить демонам их ужасные отражение, но у него это никак не получалось.

— Он и впрямь хочет испугать нас нашим собственным отражением, — сказал тот, кто повыше, и расхохотался. Голос Утуга, а это был именно он, оказался низким и хриплым, но страшнее всего был его смех, больше похожий на сухой лающий кашель.

— Очень трогательно, — сказал Джиджим таким же надтреснутым голосом. Лица у обоих демонов, хоть и имели человеческий рот и два больших глаза, все-таки были как у саранчи и вечно искажены гримасой. — Гляди-ка, у этого только одна рука, — добавил он, указывая на Джалобина одним из двух усиков, извивавшихся на макушке его темно-коричневой, абсолютно лысой головы.

— Может, другую отломил и съел маленький джинн? — с сарказмом сказал Утуг, глядя на Джона. — Ведь он именно так поступил с нашими друзьями. Я чую их запах в его дыхании! Я вижу, как корчатся они у него в животе. Вот и посмотрим теперь, как это ему самому понравится. Мы его насадим на вертел, зажарим заживо на углях и — съедим.