Если вьюга по — над полем вихри пагубные вьет. Если месяц над водою бледным лебедем плывет, Если мир наш совершает свой последний оборот, Если смертные узнают — смерть стучится у ворот — И навеки остановят свой блудливый хоровод, То отверженному в жизни нечего и ждать. Злую жизнь за сны златые он готов отдать: Чувства вымести на ветер, не было бы слез, Запустить мечты под вечер в тьму померкших звезд, Тело тленное развеять в лоне нежной мглы, На чужой могиле черви чтобы жить могли. Он готов, чтоб окунуться в золотые сны, Все забыть, застыть и сгинуть, погасив огни. Самым большим из сочиненных мною тогда стихов, большинство которых не сохранилось в моей памяти, была поэма “Время, вперед” (или “Машина времени”). Поэма эта была по форме старомодная (пожалуй, в какой?то ложногейновской манере), по содержанию — слишком лобовая. Но она точно характеризовала мои пессимистические настроения того времени, поэтому я позволю себе ее здесь привести полностью, кроме, разве что, полузабытых строк.
Поэма имела два эпиграфа — пушкинский: “И жить торопится, и чувствовать спешит” и еще один: “По гладенькой дорожке, по кочкам, по кочкам, бух в ямку”.
1.
Я бедненький маленький мальчик, Обидела мама меня. В чернилах случайно был пальчик — Шлепок! Себя правою мня, Нередко берется за ушко, Пойти никуда не посмей, Нельзя разобраться с игрушкой — Звенит ведь, не знаешь, что в ней. Мечтаю такую машину Иметь я в чулане, где мышь, Что лишь нажимаешь пружину, По жизни ракетою мчишь. Рывком превратившись в большого, Достигнуть венков и наград, Отнюдь не прельщаясь лапшою Вкушать шоколад — виноград. Однажды, проснувшися рано, В чулан захожу я, и вот Глядит на меня — и так странно Желанной машины капот. Машина совсем нешутейна, На швах не просох еще клей, На крылышках марка Эйнштейна, Счастливей я всех королей! Охваченный силою высшей, Не слышу я маму. Ревет, Взлетая над тающей крышей, Машина: “Ну, время, вперед!” 2.
В предгорьях грядущего Парки Уж красят радушно мой путь, И падают в розовом парке Мне русые косы на грудь. Хотел бы с неложною силой Прижать эти косы к плечу, Но глажу лишь пальчики милой И нежности книжно шепчу. Пыля пред возлюбленной чубом, В пылу лепечу я стихи, В романе неровность нащупав, Ромашкины рву лепестки. Воркуем как голуби глупо И ссоримся ветрено — зря, Гляжу на соринку под лупой — И красная меркнет заря. Мы с ней расстаемся однажды, Верней, оставляет она, И кажется мне, точно каждый С насмешкой взирает на нас. Поспешно в машину сажусь я, Мотор тормошу, торопясь, Мерещится ль, нет, что Маруся Мне ручкою машет опять? К педалям припавши смелее, Веду свой ковер — самолет; Над брошенной юностью рея, Кричу я: “Ну, время, вперед!” 3.
Во времени ветер метелит, Там вьюжные вихри он вьет И снегом дорогу он стелет, И градом горячим он бьет. Слетаю я к старому дому, Крылом упираясь в забор. Крадусь по крылечку крутому, С трудом отпираю запор.
