— В чем дело, Джош?
Он сердито огрызнулся:
— Черт возьми, Элли! Неужели ты не понимаешь моих чувств? Ты выходишь замуж за гомосексуалиста из-за денег и положения в обществе и считаешь, что я должен быть в восторге от этого? И Чарльз — я и подумать не мог. Вся ваша совместная жизнь — это позор. И я должен участвовать в этом позоре? Я чувствую себя обманутым и… — Он, неожиданно смутившись, замолчал.
— И что, Джош?
— Меня тошнит от всего этого!.. — докончил он намеренно грубо.
— Я сделала это не из-за денег и положения, Джош. Не могу тебе все объяснить, но только не из-за этого.
Он посмотрел на нее и, сам не зная почему, поверил ей.
— Тогда почему, Элли? Ты любила Чарльза?
— Нет. Я люблю его сейчас, но не тогда. Я вышла за него замуж, потому что должна была так поступить. Я не могу объяснить почему, но сделала это не из жадности. Мне было очень тяжело решиться на это. Ради этого замужества я принесла большую жертву. — Ей не надо было произносить имя Эдварда — они оба понимали, что она имела в виду.
— Как ты благородна, — холодно произнес он.
Она отвернулась, чтобы скрыть слезы.
— И я сделала Чарльза счастливым, Джош. Я помогала ему и сделала его счастливым. Давай оставим все это. Говорить больше не о чем.
— Если ты так хочешь, — он подошел к ней и сел. — Хотя очень легко предположить, что скоро на тебя накинется свора газетчиков, Элли. Они захотят получить ответ и будут копать до тех пор, пока не найдут то, что им нужно. Ты понимаешь это?
Кивнув, она задрожала и обхватила себя руками, пытаясь справиться с дрожью. Глядя на нее, сэр Джош впервые ощутил ее возраст. Она была очень молода.
— Элли, ты должна сделать заявление для своих адвокатов. Я советую тебе сказать им, что ты не знала о гомосексуализме Чарльза, и настаивать на том, что ваш брак был нормальным. Это заставит газетчиков немного притихнуть.
Она была в таком шоке, что не воспринимала его слова.
— Элли? — придвинулся Джош и ласково встряхнул ее. Она очнулась и взглянула на него. — Элли, я позвоню твоему адвокату. Дай мне его домашний телефон.
— Да… — Она попыталась немного собрать свои мысли. — Возьми в кейсе мой дневник. — Она показала на бюро.
— Я позвоню из кабинета Чарльза. Ты побудешь одна или позвать экономку?
— Да, я позову ее, — проговорила она, но продолжала сидеть, все еще дрожа.
Сэр Джош вышел, оставив ее одну вместе со своим горем.
Когда он вернулся, она разожгла камин и, стоя у решетки, медленными глотками пила чай, обхватив чашку ладонями, чтобы согреть пальцы.
Глаза ее потемнели. Их темно-фиалковый цвет подчеркивал бледность лица.
— Выпьешь чаю, Джош? Я уже и тебе налила чашку.
Он взял с подноса чашку и сел.
— Спасибо. У меня очень плохие новости, Элли. — Он яростно потер лицо.
Разговор принимал все более отвратительный оборот.
— Я звонил домой Элизабет и узнал, что, по-видимому, сегодня в восемь часов состоится экстренный совет. Двенадцать минут назад ей позвонил сэр Питер Кэвишэм. Боюсь, что все это очень плохо кончится для Чарльза. Я не хочу предсказывать, но сомневаюсь, что до конца дня он останется в своей должности.
Элли окаменела, чашка выпала из ее руки. Ударившись о мраморную облицовку камина, она разлетелась вдребезги. Фарфоровые осколки вместе с чаем оказались на ковре.
— О, Джош, я… — Элли опустилась на колени и стала собирать их.
— Оставь это, Элли, я позову твою экономку. — Он подошел к двери и крикнул Тио.
— Джош… Неужели они сделают это? — Впервые он увидел ее слезы и смягчился. — Это… убьет Чарльза… — Она закрыла лицо руками.
Джош склонился к ней и ласково поднял на ноги.
— Пойдем. — Он подвел ее к дивану и усадил.
— Чарльзу ничего нельзя говорить до тех пор, пока он не поправится.
Она вытерла, как ребенок, рукавом слезы и попыталась успокоиться.
— Мы можем перевести его в отдельную палату. Я позвоню в больницу и постараюсь объяснить ситуацию. Ну, ну, постарайся не плакать. — Похлопал он ее по руке.
Спустя некоторое время она начала успокаиваться, и сэр Джош встал, спеша позвонить в больницу. Элли была права, Чарльз ничего не должен знать.
— Элли, врач Чарльза — Джон Мэйкилэнд?
— Да.
— Очень хорошо, сначала я позвоню ему, и подумаем, что он может сделать. — Он быстро пошел к двери.
— Джош?
Он остановился.
— Мы должны скрыть от него это, должны.
— Я понимаю, Элли.
— Когда ему станет лучше, когда все будет позади — мы сможем куда-нибудь уехать и начать жизнь снова.
Джош согласился с ней. Своей печалью она вызывала такую жалость, что ему трудно было на нее смотреть.
— Конечно, вы сможете, Элли, — спокойно сказал он, хотя оба знали, что он лжет. Мечта эта была несбыточной.
Элли допустила ошибку, на долю секунды задержавшись у входной двери.
Заметив ее, к ней ринулась толпа журналистов, напоминая стаю голодных волков. Град вопросов — громких и назойливых, грубых и издевательских — обрушился на нее. Сэр Джош схватил ее за руку и стал проталкиваться через эту толпу убийц.
— Миссис Тейлор? Послушайте! Миссис Тейлор! Вы знали, что ваш муж — гей? Что вы думаете о заявлении городского совета? Элли? Сколько лет вы были замужем? Вы сделали это из-за денег?..
Она опустила голову, стараясь не слышать и не видеть беснующуюся вокруг нее толпу. Ее толкали и тянули в разные стороны. Небо было свинцовым, шел дождь. И только яркие вспышки камер, пытающиеся поймать в объектив ее лицо, полное отчаянья и боли, нарушали это грустное сопереживание природы.
У дверцы «ягуара» репортеры оттеснили ее от машины. Она слабо вскрикнула, но шум окружающей толпы заглушил ее. Кто-то сильно дернул ее за пальто, и она, потеряв равновесие, стала падать. Она снова закричала, но ее тут же подхватили под локоть и потащили к машине.
Дверь машины открылась, и она оказалась внутри. Шум двигателя перекрыл шум толпы.
Элли спрятала голову и, когда «ягуар» рванулся вперед, закричала. Спустя несколько часов в вечерних газетах появился снимок — ее лицо, полное ужаса и отчаянья, в центре ревущей толпы.
Чарльз лежал, завороженно слушая стучащий в окно дождь. Шум падающей воды давал ему ощущение, что он жив.
И в то же время он не мог избавиться от чувства сильной тревоги. Он уговаривал себя, что это обычная реакция после сердечного приступа, после свидания со смертью, но что-то в его подсознании противоречило ему.
Все утро он по всем номерам пытался дозвониться до Элли, но безуспешно. Все линии были постоянно заняты. Это расстроило его. Он так хотел поговорить с ней: знать, что с ней все в порядке,
