— Если ты мне не веришь, Пауль, почему ты не догонишь Гамильтона и не спросишь его?
Вся компания весело заржала.
— Объясни мне, откуда ты знаешь, что их ничего не связывает? — упрямо спросил Пауль.
— Потому что она свежа и несмята, как маргаритка в саду. — Пьер похотливо повел глазами. — Разве бы она выглядела такой свежей и нетронутой, если бы всю ночь ублажала старину Гамильтона?
Вторично вызвав взрыв смеха, Пьер наслаждался своей шуткой.
Пауль разозлился:
— Хорошо, если он не крутит с Мэдди, то что ты скажешь о блондинке, с которой я видел его этим утром? Он так на нее смотрел, что скажу я тебе…
Пьер почувствовал скрытое раздражение.
— Ничего у него не выйдет, Пауль. Я встретил ее — она воротит от Гамильтона нос.
Пауль взглянул на него не без сарказма:
— Ну, ладно, Хаугтон-Смайз, если ты так уверен, что Гамильтону не видать блондинки, то ставлю пятнадцать фунтов, что и тебе она не достанется!
Пьер рассмеялся:
— Легкий заработок, Пауль!
— Прекрасно, тогда ставлю еще сто фунтов сверху, если ты затащишь ее в постель!
Компания затихла, с большим интересом следя за их спором. Пьер протянул ему руку и самодовольно улыбнулся.
— Ты потерял свои сто пятнадцать фунтов, старик!
— Нет, я так не думаю, Хаугтон-Смайз. — Пауль усмехнулся. — Ты забываешь, насколько обаятелен твой кузен. «Золотой мальчик», победитель всех состязаний, гордость колледжа на протяжении трех лет. У него нет соперников, так что твои шансы хилые.
Пьер непринужденно засмеялся, не показывая, как задели его дифирамбы Эдварду.
— Я вот что скажу тебе, Пауль: есть нечто поважнее всяких призов! — Он поднял бровь и обвел взглядом окружающих. — Две сотни за траханье и… три сотни, если я трахну ее до конца месяца.
Пауль расхохотался.
— Ты идиот, Хаугтон-Смайз! — Облокотившись на стол, он протянул руку. — Но ты сам на это напросился!
Возбужденный происходящим, Пьер взял его руку. Он лучше Эдварда Гамильтона, он уверен в этом, и не ему нужно доказывать свое превосходство.
— Ты надеешься выиграть пари до конца мая?
Пауль пытался найти в лице Пьера следы колебаний или раскаяния — их не было.
— Ну что ж, до тридцать первого мая у тебя есть время! — подытожил он.
Они скрепили рукопожатием пари, и маленькая компания взорвалась аплодисментами, одобряя сговор.
ГЛАВА 9
Пьер стоял перед зеркалом в своей комнате и пристально рассматривал свое отражение. Розовая рубашка, вылинявшие «левисы» и черные замшевые туфли. Традиционный блейзер из черной шерсти, обшитый по краям тесьмой, был расстегнут, а воротник поднят.
Пригладив рукой свои темные кудрявые волосы, он резким движением откинул их назад, и они длинными, ровными прядями упали ему на шею. Еще раз оценивающе взглянув на себя, Пьер отошел от зеркала.
Итак, он готов к выходу.
Пьер подошел к столу, взял том Кафки, который так и не удосужился прочитать, открыл дверь и вышел в коридор. Взяв книгу под мышку, он засунул руки в карманы и, насвистывая, медленно пошел выигрывать пари.
Элли положила кисть на столик для рисования и вытерла руки фартуком. Она встала и прошлась по комнате. Было половина одиннадцатого, и студия пустовала — все ушли пить кофе. Она удивилась наступившей тишине — не отрываясь от работы, девушка утратила представление о времени.
Элли потерла глаза и потянулась. Тело одеревенело, пора устроить перерыв на завтрак. Волосы у нее были убраны в простой узел на затылке и скреплены цветной заколкой. Подняв руки, девушка распустила их, встряхнула головой, и они шелковым водопадом упали ей на плечи.
Войдя в студию, Пьер остановился, ошеломленный увиденным. Даже на значительном расстоянии он ощущал необыкновенную притягательность Элли. Пьер был настолько возбужден, что желание вызывало острую физическую боль и лишало его возможности двигаться. Он почувствовал, как засосало под ложечкой, и это подтолкнуло его к действию.
Он вдруг понял, что задачка не из легких. Пьер выжидал. Ему хотелось застать ее врасплох. Она повернулась к столику для рисования и стала приводить его в порядок.
— Какая прекрасная картина!
Элли мгновенно обернулась:
— Черт возьми!.. Это вы?
Пьер пожал плечами и улыбнулся, впиваясь взглядом в ее лицо.
— Не очень-то теплое приветствие. Но вы все-таки вспомнили меня.
Она бросила кисть и уставилась в пол.
— Да, я…
— Хорошо. — Он подошел к ней и встал рядом. Она почувствовала легкий запах сандалового дерева — признак дорогого одеколона.
Несколько минут Пьер молча рассматривал рисунки, а затем повернулся к ней, улыбаясь:
— Вы, кажется, немного расстроены? Может, мне лучше уйти?
Глаза у него были темные, влажные, завораживающие.
— Ну что вы, конечно, нет!
— Прекрасно. — Он отодвинулся от нее. — А если я останусь, вы обещаете поговорить со мной?
Она улыбнулась.
— Эта улыбка означает «да»?
— Конечно.
— Прекрасно.
Девушка казалась холодной и отстраненной — это подстегивало его.
— Скажите мне, Элли, чем вы занимаетесь, когда не рисуете? — Он взял со стола альбом и стал перелистывать его, рассматривая рисунки. — Я этим интересуюсь в надежде, что вы не откажетесь провести со мной вечер. — Он положил альбом на место. — Любой вечер! Ну, как вам мое предложение?
Девушка стояла спокойно, не поднимая глаз. Сейчас она еще острее ощутила исходящую от него опасность, которую почувствовала в момент их первой встречи. Только сейчас она была не напугана, а, скорее, взволнована, и ее состояние отозвалось дрожью во всем теле.
— Элли! — Он нетерпеливо попытался дотронуться до ее руки.
Она вздрогнула.
Пьер выругал себя за неразумное поведение. Он поспешил. Но его попытка прервала ее раздумья, и она вернулась к действительности. Взглянув на него, Элли заметила, что он разозлился. Она покачала головой.
— Я ценю ваше предложение, но я не могу.
Элли уже полностью овладела собой и отвернулась от него. Она здесь для того, чтобы учиться, добиваться лучшей жизни, а не для веселого времяпрепровождения.
Пьер ощутил в ней перемену и решил использовать единственный шанс, который ему остался, —
