– Не стрелять! – заорал Игнац, уже не заботясь о маскировке. – Это же наши дети!

Стрелок повернулся к нему. Лицо его было искажено ужасом.

– Это не… – начал он.

И тут закричали все вокруг. Неудачливого стрелка опрокинуло серой волной. Мелькнули оскаленные пасти. Крысы! Они были очень маленькими, но их было слишком много. И они были очень голодны.

Игнац сам не помнил, как оказался на пароме. Серые и черные твари уже лезли вслед за ним.

– Шевелись! – крикнул Игнац и огрел паромщика арбалетом по спине.

Тот мягко осел, разваливаясь на куски. Сумка с камнями, заменявшая ему голову, упала на дощатый настил. Игнац с безумным видом смотрел на наспех сколоченную из двух реек крестовину, на сено, которым был набит плащ, чтобы придать фигуре объем, на герб Таликов на отвороте плаща.

«Предатель», – еще успел подумать Игнац, прежде чем невыносимая боль пожрала его.

Когда беглецы приблизились ко входу в брошенную башню, с земли поднялась высокая фигура. Сердце Имме радостно дрогнуло. Но Гийом носил черное, а тот, кто встретил беглецов у развалин, был весь в белом.

– Меня зовут Гейб, и я друг Гийома, – улыбаясь, сказал мужчина. – Он сейчас занят. Он послал меня помочь вам.

Имме подозрительно посмотрела на него. Слишком уж Гейб был… легким, добрым, словно светящимся. Лица, столь открытые и дружелюбные, были редкостью в Тотгендаме. Гейб сделал манящий жест рукой. Клара принялась спускаться по рукаву Имме – медленно, словно нехотя. Спрыгнув на землю, она подошла к Гейбу и обнюхала его сапоги. Затем оглянулась на Имме – и исчезла. Имме удивленно заморгала. Крысу словно всосало в сапог, она стала его частью. Небольшой бугорок на сапоге был еще виден в течение нескольких мгновений. А затем все разгладилось.

Хардин сохранил зоркость глаз, несмотря на возраст. Когда он увидел, какая судьба постигла крысу, он побледнел. А затем осторожно двинулся между людьми – так, чтобы сойти с тропинки и оказаться в высокой траве луга.

Имме снова посмотрела на Гейба. Тот улыбался, все так же спокойно и дружелюбно. И Имме тоже успокоилась.

Гейб тем временем скользнул внимательным взглядом по лицам женщин, детей и мужчин. Мимолетная досада омрачила его черты.

– В новую жизнь может войти чистый не только духом, но и телом, – сказал он. – Только тот, на чьем теле нет пятен гнили.

– Да, я знаю, – рассеянно ответила Имме, пытаясь обойти Гейба. – Мы собрали всех, кто еще не гниет.

Гейб мягко, но неуклонно заступил ей путь, не давая войти в башню. Имме посмотрела на него почти раздраженно.

– Но вы ведь поверили людям на слово? – почти сочувственно спросил он. – Вы ведь никого не проверяли, так?

– Что ты хочешь сказать? – вмешался Клаас.

Староста рабочих карьера шел сразу за Имме. Его тоже насторожило поведение незнакомца.

– Что среди нас есть кусаки? – добавил Клаас презрительно.

Гейб печально кивнул. Имме вздрогнула. Словно ледяной ветерок промчался над людьми. Чувство единства, такое непривычное, мимолетное и хрупкое, исчезло. Женщины подозрительно уставились на мужчин, а те друг на друга.

– И кто же он? – внезапно охрипшим голосом произнесла Имме.

Гейб поднял руку и указал на Франка.

– Этого не может быть! Вы ошибаетесь! – воскликнула Имме. – Он держал у себя крысу. Он сам принес мне Клару!

– Может, фройляйн Имме, – ответил Гейб.

Имме вопросительно посмотрела на Франка. Тот кивнул. Вздох, словно шелест листвы с опадающего дерева, прошуршал между людьми.

– Яблочко от яблони… – презрительно скривившись, пробормотала Серени.

– Если бы не Франк, мы бы не дошли сюда, – резко оборвала ее Имме.

– Я думал, может, крыса выгрызет всю гниль, – пояснил Франк, глядя на Имме странно блестящими глазами.

«Да он сейчас заплачет», – с ужасом подумала Имме. Сдержанность, рассудительность и сообразительность Франка, которой позавидовал бы и взрослый, заставила ее забыть, что он всего лишь подросток, который в этом мае должен был пойти на выпускной бал.

– Пожалуйста, позаботьтесь об Эрнесте, фройляйн Имме, – продолжал Франк. – Я возвращаюсь в Тотгендам.

Он повернулся. Люди расступались перед ним. Имме в растерянности смотрела, как он уходит.

– Нет! – закричал Эрнест. – Не бросай меня!

Он бросился вслед за братом, вцепился в его руку и повис на нем.

– Эрнест, я гнию, – терпеливо произнес Франк. – Совсем скоро я стану таким, каким они. Ты же не хочешь, чтобы я кусал тебя?

Эрнест зарыдал и воскликнул:

– Хочу!

Франк отрицательно покачал головой:

– Но этого не хочу я…

Он потрепал брата по щеке.

– Слушайся фройляйн Имме, – повторил Франк.

Он осторожно снял с себя рыдающего брата.

– Погоди, парень, – рассудительно сказал Клаас. – Не торопись. Может быть, это можно вылечить? С нами же маг. Что скажешь, Хардин?

Взоры всех обратились на некроманта. Тот обнаружился на самом краю тропинки. Имме бросилась в глаза напряженность его позы. Словно он собирался незамеченным нырнуть в высокую траву, но не успел. Хардин смотрел на Гейба.

– Нет, – сипло произнес Хардин. – Это не лечится.

Гейб печально улыбнулся:

– Совершенно верно.

Имме почувствовала движение раньше, чем заметила его. Она непроизвольно отпрянула и увидела, как Гейб замахивается длинным блестящим мечом, который невесть откуда взялся в его руке. Он собирался зарубить Франка – и зарубить его в спину.

– Что вы делаете! – закричала Имме и схватила Гейба за руку.

Франк обернулся. Оттолкнул Эрнеста, который оказался между ним и Гейбом. Фрау Ирена подхватила мальчика. Франк с шумом втянул ноздрями воздух и сделал шаг вперед. В этот миг стало окончательно ясно, что Франк уже пускал свои зубы в ход, и не раз.

– Франк знает, где мы, – холодно возразил Гейб. – И он донесет на нас.

Он отодвинул Имме, словно куклу. И снова поднял меч.

Дальше все произошло очень быстро. Франк, не давая Гейбу размахнуться в полную силу, прыгнул на него. Сбил с ног и впился зубами в шею. Гейб закричал. Из шеи хлынул невыносимо яркий свет. Он плеснул обжигающей волной на лицо Франка, на его руки и грудь. Запахло паленым. Теперь закричал уже Франк – дико, нечеловечески. Лицо Гейба налилось нездоровой зеленью, над лужайкой разнеслась страшная вонь. Кусок черной гнили шлепнулся на траву со щеки, обнажив кость скулы. Гейб все-таки сбросил с себя Франка. Тот упал в траву, схватился руками за лицо и завыл. Гейб поднял меч.

Воздух рядом с ними задрожал, потемнел. Из пустоты проступил черный силуэт.

Гийом выбил меч из руки Гейба, заломил ему руку за спину. Имме, оцепенев, смотрела, как Гийом задирает руку Гейба – все выше и выше, к самой лопатке. Гейб жалко, отвратительно скулил.

– Ты что-то говорил о честной игре? – голосом, от которого Имме пробила крупная дрожь, спросил Гийом.