существом о тысяче специализированных конечностей, Игорь словно навис над секционными столами, управляя сотнями микрохирургических операций в секунду, уверенно ориентируясь в безумном калейдоскопическом чередовании ракурсов и планов с псевдофасеток сенсоров и своевременно запуская и останавливая сменяющие друг друга протоколы манипуляций.

В реальности же он стоял в неподвижности посреди живущего своей механической жизнью секционного блока, отдавая неслышные команды через вокодер и лишь чуть заметно пошевеливая скрытыми под перчатками пальцами, словно управляя слаженной игрой огромного оркестра, исполняющего сложную многоплановую симфонию, посвященную победе жизни над смертью.

Собственно, так оно и было.

На его губах блуждала улыбка. Он всегда улыбался, если все шло хорошо.

Процесс полностью поглотил его, остановив восприятие окружающей реальности. Исчезли мысли и чувства, обострив до предела способность к анализу данных, поступающих с усиленных мощной электроникой Центра сенсоров, и максимально ускорив проведение нейрональных импульсов по рефлекторным дугам. Он молниеносно реагировал на малейшие изменения в потоке полуосознанных его разумом данных, проходящих сквозь его мозг, координируя своевременность и синхронность десятков тысяч восстановительных процессов, происходивших одновременно в каждом из пока еще мертвых тел.

Сращивались рассеченные некогда ткани. Восстанавливались изломанные кости. Сшивались сосуды и нервные стволы. Иссекались зоны некрозов, заменяясь закладками стволовых клеток в студне из питательных сред. Спящие смертным сном органы насыщались крутым коктейлем из витаминов, стимуляторов репарации и аминокислот.

Восстановленные органокомплексы торжественно вознеслись над порозовевшими столами на широких захватах транспортеров и были погружены в распахнутые шкатулки тел. Сонм тончайших манипуляторов и пучков оптоволокна нырнул следом, выполняя последние внутренние соединения. По телам побежали на тонких высоких ногах паучки швейных аппаратов, стягивая края ран аккуратными стежками паутинно- тонких нитей.

Многопалые захваты осторожно перевернули тела лицами вниз, и хирургическая машинерия немедленно занялась их спинами, рассекая и раздвигая ткани. Среди мельтешения хирургической стали показалась тускло блестящая кость позвоночных столбов. Взвыли микропилы, отделяя дуги от тел позвонков и открывая доступ к спинномозговому каналу.

Пара автоматических тележек выскользнула из скрытых в стенах ниш. Каждая из них несла заиндевелый криоконтейнер, окутанный дымкой испарений. Из контейнеров были извлечены два бело- розовых головных мозга, каждый из которых продолжался длинным хвостом мозга спинного с многочисленными парными культями спинномозговых нервов. Оба мозга, напоминавшие лишенных крыльев безглазых стрекоз, скользнули в подготовленные для них ложа, и суета и сутолока над телами ненадолго возобновилась.

Наконец крышки черепов вернулись на свои места, и раствор искусственной кости залил линии распилов, стремительно твердея. Скальпы были расправлены, после чего тела, возвращенные в первоначальное положение, обвили с голов до ног змеи катетеров и трубопроводов, проникавшие в естественные отверстия тел, пронзавшие стенки сосудов. С тяжкими вздохами ожили компрессоры, и по сотням разнокалиберных трубок в тела хлынула синтетическая кровь, насыщенная растворителями, обогащенная стимуляторами биопоэза и активаторами иммунитета. Спустя несколько минут ею были заполнены обе кровеносные системы вплоть до мельчайших капилляров. Начиналось внутреннее восстановление органов и тканей.

Одновременно с этим полчища наномашин наращивали на внутренней поверхности полых органов новые слизистые оболочки взамен погибших, а дренажные зонды выводили из тел шлаки и продукты тканевого распада.

Скрипичный квартет играл крещендо. Игорь чувствовал нарастающее с каждым мгновением напряжение, охватившее все его существо. Лавина неуправляемых эмоций захлестнула его волной сильнейшего оргазма, и он словно умер и воскрес вновь.

Всплеск.

Взрыв.

Апофеоз.

И вдруг оказалось, что все закончилось. Покрытые кровью и брызгами биологических жидкостей инструментальные стойки разом отпрянули от столов и втянулись в свои гнезда за потолочными панелями.

Омытые антисептиком тела неподвижно лежали на столах. Скрипки умолкли.

Какое-то время спустя Игорь вновь осознал себя всего лишь человеком.

Вдохновение творца, державшее его в предельном напряжении полтора часа, пронесшиеся как один миг, разом схлынуло, оставив после себя чувство опустошенности и дикую, до дрожи в ногах, усталость.

Так было всегда.

И ради именно этих ощущений он работал здесь, ежедневно умирая и возрождаясь вновь вместе со своими пациентами.

Пошатываясь, он повернулся и направился было к шлюзу, но замер на полушаге, словно вспомнив о чем-то важном.

– Ах да, – пробормотал он, криво усмехнувшись. И щелкнул в воздухе пальцами.

Иглы электродов сорвались с потолка и отвесно упали на тела, глубоко вонзившись в плоть. Электрические разряды прошли по ним, наполнив воздух запахом озона.

Входя в шлюз, Игорь услышал за спиной два судорожных, похожих на всхлипы, вздоха.

Фамилии на свидетельствах, которые заполнял Игорь, были разными.

Ну, это ненадолго, подумал он, прислушиваясь к гулу голосов за дверями ритуального зала, который еще совсем недавно не именовался иначе, как залом прощаний.

Времена меняются, подумал он. Интересно, что мы будем делать, когда все человечество восстанет из праха? Ведь, если разобраться, это лишь дело времени, которого у каждого из нас скоро будет хоть отбавляй.

Переквалифицироваться в клиницисты? Но в свете последних достижений медицинской науки совсем скоро нечего будет делать и там. Если мы победили смерть – что нам какие-то жалкие болезни? Тем более, что скоро воскресить человека будет проще и дешевле, чем лечить его. Вот ведь парадокс….

В дверь несмело постучали.

– Да-да! – отозвался Игорь, выводя размашистый росчерк подписи.

Дверь приоткрылась, впустив в кабинет волну шума. Взволнованные голоса, звон хрусталя, звуки настраивающего инструменты оркестра…. В образовавшуюся щель протиснулся представительного вида немолодой мужчина.

Впрочем, понятие возраста тоже скоро станет весьма субъективным, одернул себя Игорь, профессиональным взглядом отметив некоторую неестественность румянца и часто моргающие глаза вошедшего. Тоже из воскрешенных, и воскрешенных недавно – искусственная кровь предельно насыщена кислородом, органы все еще активно регенерируют, слизистые сохнут, не войдя в рабочий режим, железы еще не в норме – иначе как еще объяснить отсутствие даже следов слез радости в этих лучащихся счастьем глазах?

Он протянул мужчине заполненные бумаги.

– Все готово, – сказал Игорь. – Дайте психотерапевтам еще несколько минут, и можете начинать. Им понадобится некоторое время, чтобы смириться с тем, что жизнь продолжается. В это, оказывается, не так уж просто поверить.

Игорь улыбнулся, и мужчина улыбнулся ему в ответ.

– Вот и мне все еще не верится, – сказал он. – Все время кажется, что это лишь сон, и я очень боюсь проснуться.

– Мертвые снов не видят, – сказал Игорь. – Так что, как ни крути, вы живы. И это – надолго. Возможно, что и навсегда.

– Спасибо вам, доктор! – Мужчина пожал ему руку.