попался — ничего не мог сделать, чтобы выйти из-под удара, в результате любого маневра я только быстрее оказался бы у него в прицеле. Даже парашютом не воспользуешься — высоты нет.

Сделали еще один вираж, второй, и… ничего! Глянул назад в одну сторону — никого, в другую — немец с крутым набором высоты уходил от меня, глянул наверх — оттуда на нас пикировал Як с красными звездами. Когда он, выйдя из пикирования, встал рядом со мной крыло в крыло, я в его кабине увидел знакомого летчика Говорова из соседнего полка нашего корпуса. Так мы парой пришли на аэродром и сели. Выбравшись из кабины, спросил его:

— Откуда ты взялся?

— На трех тысячах метров шел от фронта после прикрытия войск — вижу, у земли «мессер» гоняет МиГ. Вот я и спикировал.

— Почему с пикирования не пошел за немцем? Вместе мы бы его свалили!

— Жора, я же от фронта шел — у меня горючее на нуле и ни одного патрона».

Этот бой подтверждает заключение, содержавшееся в упоминавшейся разведсводке штаба ВВС МВО о тактике действий ВВС противника: «Лобовых атак истребители противника не выдерживают и резко уходят вниз, исключая самолет Ме-110, который имеет сильное вооружение в носовой части, иногда сам идет на лобовые атаки». Вот отец и нарвался на такое «иногда », не ожидая от немца атаки «в лоб».

На мой вопрос о том, почему он решил, что встретился с сильным немецким летчиком и что такое «виртуозно пилотируя», отец пояснил: «В воздушном бою обычно после двух-трех маневров понимаешь уровень летной подготовки, психологическое состояние и даже характер противника. Немец, за которым я погнался, наверняка был решительным, уверенным в себе человеком. Он перехватил инициативу и навязал мне свои условия боя. А встав в вираж, явно прибавлял обороты внешнему по отношению к виражу двигателю и прибирал его на внутреннем двигателе, чтобы вираж был круче. Это легко сказать, а сделать и не сорваться в штопор может только классный пилот».

В апреле 1942 г. 25 боевых вылетов: на прикрытие войск, железной дороги, шоссе, на патрулирование и перехват противника. В одном из вылетов 24 апреля отец в паре с Сергеем Байковым в разрывах облаков обнаружили шедший с превышением над ними на 1 тыс. метров Ю-88, атаковали и подбили его. Однако «юнкерс» с задымившим левым мотором успел скрыться в облаках. Возможно, раздосадованный этим отец, вернувшись на аэродром, при рулении задел самолет У-2, стоявший у рулежной дорожки, и винтом перебил ему обе правые плоскости. Его МиГ повреждений не получил.

Но на У-2, как на грех, прилетало начальство — полковник из Управления Московского военного округа, и командир полка в приказе, отметив «преступно халатное отношение командования авиаэскадрильи в организации руления без сопровождающего », прописал «лейтенанту Урвачёву за руление без сопровождающего… 8 суток домашнего ареста ».

Затем боевое напряжение снижается, и еще 25 боевых вылетов — в следующие три месяца (май — июль). Для поддержания летной формы в это время 8 тренировочных полетов на МиГ-3, 85 инструкторских — на УТИ-4, и отец… женится.

О знакомстве и свадьбе моих родителей

Полагаю, что рассказ о знакомстве и свадьбе моих родителей здесь уместен, поскольку эти события непосредственно связаны с наступлением и разгромом немцев под Москвой и боевой летной работой отца.

Моя мама Анастасия Михайловна Ослякова летом 1941 г. окончила школу, была вожатой в пионерском лагере, а осенью поступила работать на авиазавод. Вскоре в связи с приближением немцев завод должны были эвакуировать из Москвы, но мама попросилась в действующую армию и была направлена… во Внуково вольнонаемной в штаб 34-го иап, где познакомилась с отцом, и они стали встречаться.

Однако возможностей для свиданий практически не было, поскольку летчики, как уже отмечалось, не только отражали дневные и ночные налеты немецкой авиации на Москву, но и выполняли задачи фронтовой авиации, совершая боевые вылеты с перерывами между ними только для подготовки самолета к очередному вылету.

Много лет спустя мама рассказывала: «Все ребята-летчики были просто на подбор, настоящие сталинские соколы, настолько они были хороши. Они очень уставали, но с нами, молодыми девушками, вели себя как настоящие джентльмены, хотя все они были из рабочих и крестьянских семей» . Почти всем этим джентльменам было едва за двадцать. Про отца мама говорила, что в него нельзя было не влюбиться: «Высокий, стройный блондин, всегда подтянут!»

Мои будущие родители использовали каждую удобную и, как потом оказалось, неудобную минуту для встреч. Мама иногда приходила к отцу, когда он был в дежурном звене и ждал команды на вылет не вместе со всеми летчиками полка, а со звеном на отдельной стоянке у взлетно-посадочной полосы, готовый немедленно подняться в воздух.

При этом он должен был находиться рядом с самолетом или, получив команду «готовность № 1», в его кабине. Однажды, получив такую команду, он продолжал беседу с мамой у борта самолета, когда над командным пунктом взвилась ракета: «на взлет». Летчики его звена запустили двигатели и пошли на взлет, а он замешкался, взбираясь на крыло самолета и в кабину, отстал и едва догнал их в воздухе на максимальных оборотах двигателя.

1942 г. Георгий и Анастасия Урвачёвы

Командир 6-го иак полковник А. И. Митенков

Вечером при подведении итогов командир полка капитан Александров жестко сказал:

— Пока другие летчики полка честно выполняют свой воинский долг, некоторые, находясь на боевом дежурстве, прохлаждаются с девками.

Отец буквально с кулаками бросился на командира:

— Это не девка, а моя невеста!

— Если невеста, то почему не женишься? — невозмутимо парировал командир, и вопрос был решен.

Свадьба в то время и в тех условиях была явлением исключительным. Но после разгрома немцев под Москвой, как уже сказано, боевое напряжение спало, и командир корпуса полковник А. И. Митенков, узнав о предстоящем событии, распорядился в день свадьбы на сутки освободить 34-й полк от боевого дежурства, а молодым на три дня предоставил отпуск и свой домик во Внуково. Кроме того, полковник дал им на несколько часов легковую «эмку» съездить в Москву, чтобы зарегистрировать брак и познакомиться с родителями друг друга. 29 мая 1942 г. Фрунзенское отделение ЗАГС г. Москвы зарегистрировало брак моих будущих родителей, и последующие 55 лет они прожили вместе.

Немецкие войска были отброшены от Москвы, но мелкие группы и одиночные бомбардировщики противника пытались бомбить военные объекты в Подмосковье, а к столице стремились прорваться его высотные самолеты-разведчики. Для более эффективного прикрытия тыла наших войск и Москвы от действия немецкой авиации 34-й иап в начале июля перебазировался ближе к фронту на аэродром Клин. С этой же целью одна из эскадрилий полка начала работать с аэродрома Алферово в 12 км севернее Волоколамска.

Наиболее трудной и не всегда успешно решаемой боевой задачей был перехват самолетов- разведчиков на большой высоте с опытными, как правило, экипажами. Так крайне неудачно сложились воздушные бои с ними младшего лейтенанта Г. И. Федосеева — 25 мая и лейтенанта А. Н. Зуйкова — 10 июля. Их самолеты в атаке были подбиты стрелками противника, и летчикам пришлось спасаться на парашютах.

Летчик 34-го иап А. Н. Зуйков

Нередко терпели неудачу даже опытные, одержавшие не одну победу летчики полка. Об этом