банков просто рухнуло, а попытки финансового сектора оправдать свои действия не увенчались успехом.

При наличии бесчисленного числа примеров хищнического кредитования, злоупотреблений с кредитными картами и выплатами фантастических бонусов в то время, когда банки сообщили о рекордных убытках, казалось, что репутация ведущих банков Америки уже не может быть испорчена еще сильнее. Но в течение нескольких месяцев после того, как вышло первое издание этой книги, появилось новое множество разоблачений самых разных махинаций в этой области, что еще больше подорвало доверие общества к американской финансовой системе. Когда глава Goldman Sachs Ллойд Бланкфейн утверждал, 49 что он всего лишь делал «работу Бога», и при этом он и другие ему подобные отрицали, что в их действиях было предосудительное, возникало ощущение, что банкиры живут на другой планете. По крайней мере, они пользуются явно другими моральными ориентирами.

В этой книге я описываю резкое расхождение между состоянием счетов Lehman Brothers незадолго до его краха и после него. После банкротства появилась возможность изучить отчетность Lehman Brothers и выяснить, что делала эта компания. По результатам такого анализа видно, что Lehman действительно прибегала к «творческим», а если называть вещи своими именами, мошенническим методам ведения бухгалтерского учета. В качестве примера можно привести такой метод, как временный вывод активов в обмен на наличные денежные средства на тот период, когда регулирующие органы должны были проводить плановую проверку компании. В результате у проверяющих складывалось впечатление, что компания пользуется более коротким кредитным рычагом, чем это было на самом деле50.

Высокий спрос на «творческие» методы ведения бухгалтерского учета привел к созданию большого числа новых «финансовых продуктов», которые во многом решали ге же задачи, что и традиционные кредиты и страховые полисы, но с точки зрении законодательных и регулирующих положений не относились к этим категориям. Дериватив может походить на страховой полис, но обращается при этом на рынке без контроля со стороны регулирующих органов. Это его свойство позволяет снизить размер резервных отчислений, увеличить финансовые риски. Соглашения репо могут лишь незначительно отличаться от кредитов, выдаваемых под обеспечение, но в бухгалтерских документах сделки репо могут проходить как продажи, даже если имеется соглашение об обратном выкупе заложенного имущества. Наши блестящие финансовые инженеры придумали, как обойти большинство регулирующих требований. Они могли разработать продукт, который напрямую не предусматривал выкупа заложенного имущества, но при этом содержал такие стимулы, которые побуждали каждую сторону сделки вести себя так, словно условие о выкупе имелось.

Сделка, из?за которой 16 апреля 2010 года Комиссия по ценным бумагам и биржам официально предъявила обвинение Goldman Sachs в совершении мошенничества, а банк, в свою очередь, не видел в своих действиях ничего противозаконного, предусматривала создание «синтетического продукта», у которого, по сути, не было никакого иного предназначения, кроме спекуляции на судьбе крупного пула субстандартных ипотечных кредитов. Защитники этих продуктов заявили, что они помогали экономике управлять рисками, однако трудно понять, как сделка, которая в конечном счете привела к тому, что хедж– фонд под управлением Джона Полсона (John Paulson) получил миллиард долларов, а некоторые банки понесли сопоставимые потери, покрытые затем в большей части средствами налогоплательщиков, могла хоть в какой?то мере повысить эффективность экономики. (В июле 2010 года Goldman Sachs наконец признал, что совершил ошибку, хотя и не признался, что занимался мошенничеством, и в результате по нес самое суровое наказание, которому когда?либо подвергалась фирма с Уолл–стрит, — заплатил Комиссии по ценным бумагам и биржам штраф в размере 550 млн долл. Кроме того, иски против действий этого банка почти наверняка подадут те, кто пострадал от этой его «ошибки».) Финансовый беттинг, конечно, не относится к незаконным приемам, но должно бы п. ясно, что банки, застрахованные правительством, не должны участвовать в чрезмерно рискованных сделках. Приемы финансового беттинга регулируются штатами, но крупные банки, готовящие такие мегасделки и зара батывающие на них миллиарды долларов в виде комиссионных платежей, смогли уйти из?под регулирования как азартных игр, так и сферы страхе>вания. Обвинения, выдвинутые против Goldman Sachs, были связаны не с незаконным игорным бизнесом, а с мошенничеством. Полсон предложил Goldman Sachs избавиться от худших субстандартных ипотечных кредитов, которые, скорее всего, потеряют стоимость после прорыва пузыря, создан ценную бумагу под названием Abacus 2007–АС1, которую можно было бы продать инвесторам. Эта ценная бумага, по сути, представляла собой слав ку на рыночную судьбу тщательно отобранных (для несения убытков) пакетов ценных бумаг. Затем Полсон собирался играть против этой ценной бумаги и, если ее рыночная стоимость действительно упадет, заработать на этом сотни миллионов долларов51. Никто не смог бы изучить отдельные ипотечные составляющие, входившие в состав столь сложного продукта, поскольку их было слишком много, да никто и не пытался этого делать. Goldman не сообщал покупателям этих продуктов, что они создавались с помощью хедж–фондов, которые собирались играть против них. Покупатели тогда еще доверяли Goldman52. Полсон сорвал бы большой куш даже в том случае, если бы портфель ипотечных продуктов был выбран случайным образом, а в игре против портфеля специально подобранных обреченных на крах инструментов он гарантированно выигрывал еще больше. Соответственно, другая сторона сделки теряла сопоставимые суммы. Но в конечном счете за все пришлось заплатить налогоплательщикам, когда правительство решило, что без спасения банков не удастся спасти экономику.

Биржевая игра против крупных банков или страховых компаний вроде AIG, которые полагают, что хорошо разбираются в сущности рисков, хотя на самом деле мало что в этом понимают, не идет ни в какое сравнение с попытками обанкротить целую страну. Двурушническое поведение в ситуации с Грецией вполне оправданно вызвало недовольство граждан по всему миру. То, что происходило, когда финансовое положение Греции ухудшалось, вовсе не походило на попытку одного спекулянта обыграть другого. Так как банки продавали греческие облигации в расчете на дальнейшее снижение их стоимости (то есть делали ставку на то, что этой стране придется занимать под более высокие процентные ставки), рыночная цена этих бумаг действительно пошла вниз53. Но при этом спекулятивные атаки вызвали и реальные последствия. На кону в этом случае стоит не просто некая сумма денег. Игры спекулянтов вынудили Грецию сокращать расходы, увольнять рабочих, снижать объем предоставляемых услуг и размер заработной платы.

Не случайно, что одни государства легче других вышли из этого кризиса. В некоторых странах (таких, как Канада и Австралия) финансовое регулирование было более эффективным. Иногда правила регулирования вообще мешали надуванию пузырей, но даже в тех случаях, когда, как, например, в Испании, они не предотвратили появление пузыря на рынке недвижимости, ситуация в финансовом секторе оказалась лучше, чем ожидалось. Если учесть размер пузыря жилищного строительства в Испании (в 2006 году в Испании было начато строительство большего числа домов, чем во Франции, Германии, Италии и Великобритании вместе взятых), можно было бы ожидать банкротства банковской системы этой страны и большего числа обращений взыскания на заложенную недвижимость, чем в Соединенных Штатах54.

Но регулирующие органы Испании лучше делали свою работу по созданию резервов на случай возникновения убытков и не допускали злоупотреблений с ипотечными кредитами, в отличие от их коллег–американцев, где махинации такого рода были распространены по всей стране55.

Следует специально отметить, хотя ничего удивительного в этом нет, что спустя достаточно долгое время после прорыва пузыря и после начала кризиса реформирование мировой финансовой системы все еще не закончено. Правда, в Соединенных Штатах контуры финансовой реформы сейчас уже ясны, хотя многие ее детали оставлены на усмотрение регулирующих органов, и здесь, как и во многих других