Однако возникновение ситуации мирового перепроизводства, когда производство превышает потребление, в условиях ослабления глобального спроса может породить серьезную проблему. Страны с положительным торговым сальдо рассматривают свои сбережения как добродетель, а не как недостаток, и в обычное время это действительно является достоинством. Но нынешние времена не являются обычными. Китай, конечно, не одинок в этой категории: стойко сохраняющиеся излишки имеются, к примеру, у Японии, Германии и Саудовской Аравии. В процентах от ВВП по объему торгового профицита Германия и Саудовская Аравия даже обгоняют Китай.

И все же внимание США прежде всего сосредоточено на излишках торгового баланса Китая. Соединенные Штаты потребовали, чтобы Китай позволил подняться стоимости своей национальной валюты. Китай же, со своей стороны, утверждает, что если бы США действительно хотели исправить двусторонний торговый дисбаланс, то они должны были бы снять запрет на экспорт в Китай высокотехнологичной продукции. Например, после землетрясения в провинции Сычуань в 2008 году, когда погибли почти 70 тыс. человек, Китай очень хотел купить у США вертолеты, но ему было отказано. (В то же время Соединенные Штаты продали вертолеты Тайваню.) Ревальвация юаня поможет другим развивающимся странам, но, как хорошо понимает Китай, это мало повлияет на общий торговый баланс Со единенных Штатов. США просто перейдут на импорт текстильных изделия и одежды из Бангладеша и Шри–Ланки. К тому же Китай в любом случае уже провел ревальвацию своей валюты почти на 20%, начиная с 2005 года, что, по мнению многих экспертов, составляет примерно две трети от топ величины, которая необходима для полной корректировки45.

Китай дал понять, что возобновит процесс ревальвации после стабилизации глобальной экономики, но, по его мнению, не в его интересах делать что?либо, что дестабилизирует его собственную экономику, которая была оплотом стабильности в условиях нестабильной в целом мировой экономики. По мере того как евро ослабевал, у Китая появился еще один аргумент против ревальвации своей валюты: относительно евро стоимость юаня оказалась даже высокой.

Как это ни иронично, но даже нынешняя многосторонняя торговая политика Китая частично является результатом той политики, за которую выступают Соединенные Штаты. В последние три десятилетия активно про возглашалось, что лучшим подходом к развитию экономики любой страны является торговля. Но в торговом соглашении, подписанном в 1994 году в рамках Уругвайского раунда, которое подготовила Всемирная торгован организация, развивающиеся страны, включая Китай (который до сих пор по классификации Всемирного банка и МВФ относится к категории развивающихся стран, хотя масштабы экономики этой страны огромны), были ограничены в использовании некоторых приемов промышленной политики (в предоставлении субсидий) с целью содействия развитию своих только зарождающихся отраслей промышленности, хотя американские и европейские субсидии для их сельскохозяйственных отраслей были разрешены. Такой подход оставил развивающимся странам лишь один важный инструмент, которым они могли пользоваться для обеспечения своего развития, — регулирование обменной стоимости национальной валюты. Более низкий обменный курс не только поощряет экспорт, но и помогает странам наращивать свои резервы, которые защищают их от вредного воздействия все более нестабильных мировых финансовых рынков. Опять же отчасти из?за политики, проводимой Соединенными Штатами во времена кризисов в Восточной Азии и в некоторых других случаях, обращение за помощью к МВФ в условиях кризиса становится все более неприемлемым вариантом46.

Успехи Китая в борьбе с рецессией и сохраняющиеся проблемы в Европе и США усилили чувство доверия к руководителям азиатских государств, что привело к повышению влияния этого региона на остальной мир. Регулирующие органы в Индии и других странах Азии с гордостью (вполне обоснованной) объясняют, как им удалось помешать совершению у себя тех злоупотреблений, которые прокатились по США и Европе.

За прошедшее время влияние Китая возросло не только в Африке, но и во всем мире. В предыдущие эпохи европейские державы использовали свою военную мощь, чтобы обеспечить себе безопасные торговые пути и получить доступ к ресурсам. В этом веке для решения этой задачи Китай использует свою экономическую мощь. У него накоплены резервы в размере 2,4 трлн долл., которые он может задействовать в случае необходимости. При совершении сделок, которые экономисты могли бы назвать «взаимовыгодными обменами», Китай может использовать часть этих заработанных тяжелым трудом денег в обмен на порты, шахты, нефть и другие ресурсы, необходимые для бесперебойной работы его современного промышленного мотора. (В 2008 году китайская Cosco Pacific заключила договор о том, что в течение 35 лет будет пользоваться греческим портом Пирей, и заплатила за это 4 млрд долл.47) Сейчас, когда Америка так сильно завязла в своих бесплодных войнах в Афганистане и Ираке и занимается ликвидацией последствий своего финансового кризиса, Китай может набрать еще больший вес в мире. Америка, может быть, и создала самую сильную н мире армию, по 4,7 трлн долл., затраченных на оборону за последние десять лет, — это деньги, которые могли бы быть использованы для создания мощной экономики и усиления экономического влияния48.

Экономика — это наука об использовании редких ресурсов: Соединенные Штаты потратили свои деньги одним способом; Китай предпочел другой вариант. Пока, пожалуй, слишком рано давать оценку, но многим все больше кажется, что Америка стратегически просчиталась.

Хотя Великая рецессия мало что сделала для устранения глобальных диспропорций в торговле, этот кризис ведет к установлению нового баланса глобальной геополитической/геоэкономической власти. Например, нынешняя Большая восьмерка быстро приближается к своей кончине, а на смену ей идет Большая двадцатка. По мнению ее критиков, Большая восьмерка была лишь немного большим, чем форум ораторов. Возникли надежды, что Большая двадцатка, более подходящая для решения мировых проблем, хотя бы из?за того, что в ней представлены страны со всего мира, сможет сделать больше. На какое?то мгновение показалось, что так оно и будет, когда появились согласованные усилия, связанные с проведением кейнсианской экспансионистской политики. Однако по мере того как экономический спад продолжается, раскол между теми, кто настаивает на применении гуверовских мер жесткой экономии, и теми, кто еще верит в кейнсианскую экономическую политику, больше нельзя скрывать. К тому же с самого начала не было единодушного мнения о том, какой должна быть реформа в области регулирования экономики: администрация Обамы, как казалось, хотела всеми способами помешать попыткам Европы бороться с практикой выплаты необоснованных бонусов, а после финансового нападения на Грецию еще и за сокращение масштабов спекулятивной деятельности.

Когда я первый раз отправил рукопись этой книги издателю, я был настроен пессимистично по поводу перспектив прохождения в Конгрессе предложений о проведении реформ в финансовом секторе и полагал, что их проект представляет собой всего лишь косметические поправки. Когда интересы финансового сообщества настолько мощно представлены в администрации Обамы, нет ничего удивительного в том, что вариант, предложенный администрацией, был гораздо более умеренным. Деньги, которые финансовые компании вливают в Конгресс, похожи на политические инвестиции, которые в очередной раз себя окупят. Но в конце концов то, что появилось на выходе, оказалось значительно сильнее моих ожиданий, XOТЯ и этот вариант был вес еще слишком слаб для того, чтобы воспрепятствовать повторению кризисов в будущем и обеспечить возвращение финансовых рынков к выполнению своих основных социальных ролей. За то, что через Конгресс удалось провести довольно жесткий по отношению к финансовому сектору законопроект, следует благодарить Goldman Sachs. Именно его неэтичное поведение перевесило все остальные аргументы лоббистов. Общественное уважение к финансовой деятельности, уже и без того почти невесомое, после откровений о неприглядном поведении Goldman Sachs и других инвестиционных