возвертайся обратно к себе на судно.

— Как, меня, правителя острова, ты смеешь задержать у ворот? От кого такое приказание?

— От начальника охраны. Мы это слышали от него каждый раз, когда заступали на пост.

— Хорошо. Позовите начальника стражи.

Явился начальник стражи, это был один из десятников греческого византийского войска, отряда, который стоял в крепости, Иван хорошо его знал.

— Леонтий! — обратился он к нему. — Что за новости? Меня, князя, хозяина острова, и вдруг задерживают у крепостных ворот?

— Прости, Иван Ростиславич, — ответил тот, разводя руками, — таково указание нового правителя острова, Климента.

— Но ведь законный правитель — это я, меня назначил на эту должность стратиг Антиохий! — с возмущением проговорил Иван.

— Стратиг Антиохий был на Корфу неделю назад. Он очень гневался, что ты бросил свои владения, объявил смещенным и назначил на твое место Климента. Мне очень жаль, князь Иван, но я должен подчиниться своему новому начальнику, — заключил Леонтий, питавший большую любовь к князю.

Это был удар, от которого у Ивана вдруг ослабли ноги и помутилось в голове. В третий раз он теряет свое владение, в третий раз остается изгоем. Уныло побрел он к себе на корабль. Зато там, где его тоже не ждали, встретили с восторгом и даже принялись качать на руках, повели на палубу, усадили за стол и стали угощать самыми дорогими кушаньями, винами, какие только имелись в запасе. Иван несколько оттаял душой и стал думать, что еще не все потеряно. Он молод и многого может добиться в своей жизни!

Они расстались с Петро. Иван направил судно на Крит, а его друг и спаситель поплыл на Русь.

— Встретимся ли? — растроганно глядя в бедовые глаза Петро, проговорил Иван при прощании.

Петро тряхнул кудрявой шевелюрой, ответил бодро:

— Бог не выдаст, свинья не съест! Думаю, когда-нибудь и ты вернешься на родину. Устроим пир на весь мир!

— Поклонись родным березкам, соскучился я по ним, — вздохнул Иван. — Немного погуляю еще по Средиземноморью, потом буду думать, как последовать за тобой.

Но судьба обернулась так, что и Иван скоро поплыл в северные края. Лишь он вернулся на Крит, как Агриппина в слезах бросилась ему на грудь. Она искренне любила Ивана и не хотела никого другого. Юрий Долгорукий для нее в свое время был видным мужчиной, удельным князем, она хотела заполучить его в свои руки — и только. Большой любви к нему Агриппина не испытывала. Зато к Ивану она прикипела всей душой, тяжело переживала его увлечение арабской красавицей, но тут же легко простила измену, а вскоре забыла про нее. Главное, Иван был возле нее, он был ее опорой в жизни, самым любимым мужчиной!

Когда стали собираться в новый поход, в разговор вмешалась Агриппина:

— Сил нет как соскучилась по родине. Поплывем в Русское море!

— А на что оно тебе? Море и есть море. Как бы ни называлось.

— Все-таки поближе к Руси…

— Вот глупая женщина! — начинал ворчать Иван. — Как вобьет себе в голову что-то, так и талдычит, так и талдычит изо дня в день, с ума сведет!

Но по правде говоря, он и сам начал тосковать по дому, и ему стало представляться, что в Русском море станет легче. И когда от Агриппины не стало покоя, он приказал повернуть на север. Бродники с восторгом встретили его решение: и они, оказывается, тоже стремились поближе к родине!

Иван думал, что Агриппина теперь успокоится, но не тут-то было. По ночам она стала уговаривать его бросить корабль и сбежать на Русь.

— Чего нам еще надо? — убеждала она его. — Драгоценностей я накопила достаточно, нам на всю жизнь хватит. Осядем в каком-нибудь городе, построим терем, будем жить припеваючи. Ты — князь, я представлюсь купчихой, кто нам чего скажет? Богатство досталось от родителей по наследству, никто не посмеет усомниться…

— Хорошо, — наконец сдался он. — Берем еще одно судно, а потом заходим в Тмутаракань и сбегаем. Там, кажется, правит кто-то из Ольговичей, помогут переправиться на Русь…

— Может, прямиком в Тмутаракань? Зачем рисковать, всякое может случиться…

— Бродники могут заподозрить. Если пойдем в порт, значит, надо торговать. А торговать-то нам нечем, все пропили…

Вошли в Русское море, двинулись вдоль берега. Корабли попадались часто, но шли они группами — для защиты от пиратов.

Наконец вдали появились два паруса. Иван приказал незаметно сближаться, чтобы не напугать. Вот уже видна оснастка, разгуливающие по палубе люди. Их немного, ясно, что купеческие посудины.

Иван подозвал кормчего, приказал:

— Правь на первого, будем брать его. А второй пусть убегает, мы не жадные!

Тот уловил усмешку в голосе Ивана, поддержал шуткой:

— Мы такие щедрые, что становится не по себе!

Иван крепко держался за борт и внимательно наблюдал за купеческим судном. Вот оно ближе, ближе… Может, дать команду подниматься бродникам? Нет, еще чуть-чуть, тогда и рявкнем на страх врагам!

Толстый человек на торгаше помахал рукой, улыбнулся. Иван ответил тем же. Какой бесстрашный, идем рядом, а ему хоть бы хны! Видно, не подозревает ни о чем!

И когда поплыли совсем рядом, Иван дал команду. Бродники, как обычно, вскочили на ноги и, потрясая оружием, заорали во все луженые глотки.

Но тут произошло невероятное. На соседнем судне тоже вскочили вооруженные люди и так же громко, устрашающе закричали. И почти тут же такой же устрашающий крик раздался с другой стороны корабля. Иван оглянулся. Оказывается, пока он наблюдал за одним судном, второе обошло его с другого борта, на нем были тоже пираты. Он со своими людьми был взят в клещи. Кошка превратилась в мышь, охотник стал жертвой.

А дальше происходило как в кошмарном сне. В борт судна вцепились железные кошки, он был подтянут к обоим судам, и морские разбойники перескочили на палубу. Их было так много, что сопротивление было бесполезно, и бродники побросали оружие.

— Кто у вас главарь? — спросил толстый человек, который только что махал Ивану рукой.

— Я старшина, — выступил вперед Иван.

— Очень хорошо, — толстяк нагло ухмыльнулся и встал перед ним. — Значит, решил поохотиться и сам угодил в капкан? Не от большого ума! И что ты намерен делать?

— Принять смерть, — глядя в глаза главарю, ответил Иван.

— Похвально. А это кто рядом с тобой? Любовница?

— Нет, жена.

— Ну что ж, людей твоих я заберу себе, а тебе определяю место на дне моря.

— Я — князь, и должен принять смерть как воин — от меча!

— Князь, говоришь? Это интересно. А как же ты здесь оказался?

— Долго рассказывать. Да и ты не священник, чтобы исповедоваться.

— А ты коротко расскажи. Как говорят, в двух словах.

— Правил я в Галицком княжестве, а дядя меня прогнал.

— Ишь ты — дядя! Хорош, видно, гусь, твой дядя, раз такого молодца сумел обойти! А не хотелось бы тебе с ним посчитаться?

— Еще как!

— Тогда вот что. Много на своем веку я поубивал людей… А что если для разнообразия помилую тебя и подарю жизнь? Чтобы ты вернулся в свое княжество и предал лютой казни обидчика. А, как я, хорошо придумал? — обратился он к своим соратникам.

Те ответили дружным ревом.

— Сейчас подойдем поближе к берегу, спустим лодку и высадим вас в пустынном месте. Но вы не отчаивайтесь. Если идти вдоль моря на восход, потом по Днепру, то через пару-тройку дней попадете в русский порт Олешье. Городок купеческий, примут вас, я думаю, хорошо. А оттуда на Русь доберетесь. Но