фасаду в два этажа, и ещё одно на третьем этаже между скатами крыши, причём, нижние окна забраны ажурными решётками. На объекте были ещё какие-то строения, но ростом пониже и статью пожиже.

Больше Влад ничего рассмотреть не успел — Сапсан двинулся к двери, повелительно махнув рукой.

— За мной!

Перешагнув порог, ребята очутились в просторном пустом холле, стены которого в че-ловеческий рост от пола были обшиты тёмными деревянными панелями, а выше побелены обыкновенной известью. Никто их не встречал, не было не то, что часового, а даже какой-нибудь пожилой вахтёрши. В стенах виднелись две двери — слева и прямо, а справа, поддер-живаемая резными брусьями, начиналась лестница в два выстроенных под прямым углом пролёта, переходящая в небольшой балкон с ещё одной дверью в глубине. Ступеньки по-крывала красная ковровая дорожка, полированные перила поблескивали в рассеянном свете, проникающем сквозь узкие окна. Всё было добротным, старинным, массивным, сделанным на века, как в дворянском родовом гнезде. А ведь, скорей всего, так оно и есть — когда-то и дом, и прочие надворные постройки, и земля вокруг принадлежали какому-нибудь барону фон… и так далее. Война их пощадила, бомбы и снаряды пролетели мимо. А теперь здесь научно-медицинский центр. Вон оно, как повернулось. Однако чего здесь забыли молодые солдаты-погранцы?

— Нам наверх, — подсказал товарищ Сапсан и неожиданно шустро взлетел на второй этаж, прыгая через три ступеньки.

Парни, придерживая за лямки переброшенные через плечо рюкзачки, вспорхнули сле-дом, вошли в такой же, как холл, сумеречный коридор, длинный и освещённый единствен-ным окном-бойницей в торце, миновали пару дверей и остановились у третьей. Сапсан вы-тащил из кармана ключ, пошуровал в замке и, толкнув створку, торжественно произнёс:

— Прошу!

Ребята оказались в квадратной, довольно светлой, на три узких окна комнате. Больше всего она походила на больничную палату или на ту же казарму в миниатюре: по две крова-ти слева и справа, между ними тумбочки, у стены с окнами длинный стол, по обе стороны от двери платяные шкафы.

— Располагайтесь, — Сапсан широко повёл рукой, — форму на плечики, на полках спор-тивные костюмы, внизу кеды. Инструктаж через десять минут.

Дверь захлопнулась.

— Мы похожи на беременных школьниц, — пробормотал Аркан, с вздохом усаживаясь на ближайшую койку.

— Пошто? — просипел Хижняк, расшнуровывая ботинки.

— В интересном положении, — пояснил Аркаша.

— А чем тебе плохо? Служба идёт, — подзадорил Хижняк.

— А я и не говорю, что плохо — необычно как-то. Ого, мужики, а костюмчики-то клё-вые! Синтетика! Столичная фарца за такие…

— Во-от. А ты недоволен, — протянул Хижняк, рассматривая этикетку, — и хде тут раз-мер?

Аркаша не унимался.

— Да любопытно же! Ничо-то тебя, Васёк, не колышет. Научно-медицинский центр — не хрен собачий! Может, тут космонавтов готовят? Влад, Муссон, вы-то чего?

— Меня интересует, как бы пожрать, — хитрый хохол был себе на уме и любил заводить импульсивного Аркашу.

— Где наша не пропадала, — мудро заметил Муса, разглаживая китель на плечиках.

— Не умножай сущностей, кроме необходимых, — добавил Влад, прикладывая кеду к стопе, — через три минуты придёт наш шеф, товарищ Сапсан, и кончатся твои метания.

Он ошибся — метания не кончились, ситуация понятнее не стала, хотя командир в принципе задачу изложил, но при этом умудрился запутать парней окончательно. Сама по себе задача вроде бы простая: прогуляться по подземным коммуникациям города Берлина, провернуть там какое-то дельце и вернуться к месту постоянного прохождения службы. Ду-раку понятно, что подземелья, в отличие от улиц, не перегорожены Великой Берлинской Стеной и при известном старании можно запросто побывать в американской оккупационной зоне, то бишь, в Западном Берлине. Тогда становятся более-менее ясны причины режима секретности, однако возникал правомерный вопрос: а что, спецов покруче не нашлось? Нет, ребята не боялись, и даже отнеслись к заданию, если не с радостью, так хотя бы с азартом, но, какие они, нафиг, спецы? Разве что для успеха требуется их спортивная квалификация? Тогда доведите до сведения спортивной общественности суть дельца. В ответ намёк, мол, 'меньше знаешь — крепче спишь'. Ладно, против крепкого сна возражений нет, но странности на этом не закончились. Сапсан познакомил их с пожилой докторшей, потребовавшей от ребят сдать кровь на анализ и ещё целую кучу — в буквальном смысле, другого добра, выделяемого организмом в процессе жизнедеятельности. Зачем? Неужели для того, чтобы погрузиться в чужие фекалии, надо проверить свои? На совместимость, что ли? Плюс ко всему: рентгеноскопия, электрокардиограмма, электроэнцефалограмма и испытания на полиграфе, который на западе называют детектором лжи. Зачем всё это? Конечно, солдат приказ, всяко-разно, выполнит, но башка так устроена, что думать ей не запретишь.

Вообще-то, грех жаловаться — жили, как на курорте: прогулки по территории, процедуры, анализы, тренажёры, четырёхразовое питание, шахматы-шашки, настольный теннис и приключенческо-детективная литература на выбор.

— На педикулёз проверяют, — предположил Аркан.

— Ага, — согласился Влад, — поэтому базар по теме прекращаем. Мы солдаты, а не гадал-ки.

А на одиннадцатый день утром поступила команда: 'Товсь!', — парни приоделись, как было велено, и во главе с командиром загрузились в знакомую 'буханку'. Ехали опять впя-тером. Товарищ Сапсан отличался от остальных только возрастом, но не экипировкой. Чудо-шлемы держали на коленях. На душе у Влада было немного тревожно, скорее всего, по причине неизвестности.

Пока ехали, небо успело нахмуриться, набежали тучи, и над крышами, улицами и скверами повис мелкий противный дождь. Асфальт почернел и залоснился.

Автобусик, прокатившись по Карл-Маркс-алле, свернул в какую-то улочку, потом в малозаметный переулочек и нацелился в узкую арку, для такого транспорта явно не предна-значенную. Едва не обдирая бока об стены, 'буханка' проползла по туннелю и выбралась в замкнутый двор-колодец.

— Приехали, — сказал Сапсан и полез наружу, прижимая шлем левой рукой к груди.

Парни высыпали следом. Дворик махонький, УАЗ занял, чуть ли не четверть всей площади, арка, через которую они сюда попали, прикрывается воротами, и возле них топ-чется часовой, по возрасту — сверхсрочник, на мятых погонах ни единой лычки. Туфта, так не бывает. Ага, всё понятно — режим секретности, а на самом деле это генерал и начальник разведки.

Генерал поколдовал над замком и, не оглядываясь, проскользнул в полуоткрытую дверь слева от ворот. Напротив расфуфырилась ещё одна дверь, вероятно, парадная — здоро-венная, помпезная, обрамлённая резными финтифлюшками. Похоже, некогда этот дом при-надлежал одному хозяину и знавал лучшие времена. Да и сейчас довольно красиво, чёрт возьми!

Товарищ Сапсан усмехнулся.

— Туда мы не пойдём, нам во-он туда, — он указал на неприметную дверцу, — где заку-точки для обслуги. Тут при фашистах проживал один крупный партийный чинуша. Под до-мом здоровенный подвал. Немцы вообще мастера на всякие потайные ходы, а во время вой-ны здесь, видимо, создавалась целая сеть хитрых туннелей, ведущих чёрт знает куда. Ока-пывались, можно сказать, на все случаи, особенно после перелома, после сорок третьего. Вообще под Берлином такая паутина. За четверть века туннели, какие можно, замуровали, а какие нельзя, по чисто хозбытовым причинам, взяли на контроль. Наши специалисты их, конечно, обследовали, однако есть подозрение, что могли в спешке что-нибудь пропустить. Поступает информация, что особо отчаянные сорвиголовы, где торчком, где ползком, а где попрыгунчиком, ходят туда-сюда. Значит, задача у нас самая, что ни наесть, рутинная: дове-сти план подземных коммуникаций, по возможности, до ума. Работа может затянуться на-долго. А почему секретная? Надо думать, фашисты тут не зря вошкались. Кто знает, на что набредём. Вам, комсомольцам, оказано серьёзное доверие. Цените! И расслабьтесь, считай-те, что мне одному лазать по подвалам скучно. Задача ясна? За мной!

'Всё просто, — подумал Влад, — всё просто, и ничего загадочного. Но анализы и поли-граф…?'