вдруг встала одна из разбросанных вокруг подушки фотографий.

Это была карта, которую Сугико отложила как «плохую», — на ней, почти выходя за край листа, была снята крупным планом вагина. Формы она была удивительной, такую Саса ещё видеть не приходилось, главной отличительной чертой её была редкостная простота.

Это была чёрная круглая дыра, и больше ничего, кроме клитора. Чем дольше разглядываешь, тем страннее ощущение. Кажется, эта маленькая, бездонная и опасная дыра безудержно всасывает тебя.

Та же часть тела Сугико наложилась в его глазах на эту фотографию. Дуло ружья смотрит прямо на него, над дулом — розовая мушка.

Стало быть, в один из таких дней Саса вместе с Сугико сходили в ресторан «Европейские блюда» и съели там по бифштексу, а теперь стоят близ железнодорожной платформы.

Рука девушки, которой она опиралась на него, вдруг слегка напряглась.

— Давай всё-таки в отель сходим, — говорит Саса, и Сугико молча кивает…

Плоская бутылочка, выпавшая из его кармана, осталась цела, и он щедро поливает оливковым маслом её сведённые ноги.

Через некоторое время Саса оторвался от Сугико и лёг рядом. Вдруг Сугико вяло, уже без возбуждения, спросила:

— Слушай, а когда замуж выходят, кровотечение ведь бывает?

— Ну… наверное.

— Я вот подумала, а нельзя это как-нибудь подделать?

— Ах, вот что. Сейчас объясню. Ты знаешь, что такое «киотская помада»?

— Не-а…

— Это такая губная помада, которой пользуются гейши. Её из дикого шафрана делают.

— А, кажется, я что-то такое слышала.

— Так вот, её заворачивают в тонкий шёлк и засовывают внутрь, поглубже. Тогда, в то самое время, когда нужно, на простыне проступает красный цвет. Вот такой способ есть.

Тон у Саса был скорее шутливый, но Сугико выслушала его с интересом:

— А где эту помаду купить можно?

— Киотскую-то? В магазине помады, в Киото.

Сугико помолчала, потом проговорила с упрёком в голосе:

— Ты что, дурачишь меня?

— Да есть такой способ, говорю же тебе.

— Так, значит, это правда?

Сугико никак не оставляла эту тему.

— Правда.

— Ну тогда об этом обязательно нужно рассказать той девушке.

— Какой?

— Ты её не знаешь. Она с парнем своим разошлась, и теперь говорит, что хочет выдать себя за девственницу и замуж выйти. Да только она, знаешь, сразу…

Сугико запнулась и покраснела.

— Ну, что это ты вдруг застеснялась?

Сугико некоторое время колебалась, потом выговорила:

— Она говорит, что сразу мокрой становится.

— Ну и что? Девственницы тоже мокрыми становятся.

— Но как же… — Сугико метнула взгляд в сторону подушки, где валялась бутылка с оливковым маслом.

— Женщины разные бывают, — засмеялся Саса. — Ведь знаешь, говорят, что у девственниц только в тридцати процентах случаев кровь идёт.

— Да что ты?

Её взгляд словно застыл. Саса взял её за плечи, снова уложил на спину и, протянув руку к изголовью, сомкнул пальцы на бутылке.

Прошло довольно много времени, как вдруг Сугико раскинула ноги на всю ширину и почти завопила:

— Сделай же что-нибудь!

Несколько секунд прошло в ошеломлении, затем Саса почувствовал сильнейший прилив страсти. В тот же миг, одним движением, ноги Сугико сошлись вместе и плотно сжались.

Но Саса уже не помнил себя. Охватившее его возбуждение преодолело привычную осторожность, он попытался прорваться сквозь эти сжатые бёдра, и Сугико застонала, как маленькое животное, которое ведут на убой.

Саса не отступал.

На коже её, от лба до груди, выступили крупные капли пота, но всё же Сугико осталась девственной.

Чувство, охватившее его, заполнившее всё его тело, погасло.

Саса оторвался от девушки, Сугико повернулась на живот и лежала неподвижно. Приподнявшись на постели, Саса смотрел на два холмика, вздымавшиеся пониже её спины. Раньше они были почти плоские и маленькие, как у мальчика, но сейчас стали женственнее и круглее.

На белой простыне расплывалось несколько маленьких красновато-коричневых пятен.

Тем не менее Сугико всё ещё оставалась девственницей.

Вскоре после того, как они выехали из отеля на его машине, Сугико вдруг скрючилась на сиденье.

— Тебе плохо?

Сугико молча кивнула.

Ещё одна тонкая оболочка была содрана с её тела. Каждый раз при этом её рвало.

— Тошнит?

Опять кивок.

Саса свернул с освещённого шоссе в переулок, и вокруг сразу стало темно; извиваясь, дорога резко пошла вверх и вскоре закончилась тупиком.

Взгляд упирался в железные ворота. Открыв дверцы машины, они вышли наружу.

Девушка согнулась в долгом приступе рвоты. Он поглаживал её по спине, но вскоре рука его приостановилась и замерла.

В вечернем воздухе витал еле заметный запах гари. Саса убрал руку, выпрямился и осмотрелся. Пейзаж, видевшийся до сих пор неясно, без контуров, постепенно прояснился. Ему казалось, что за железными воротами стояло высокое здание, однако теперь он увидел сквозь проём чёрные столбы.

Их было много, между ними поперёк были протянуты балки. Обведя столбы взглядом, он понял, что они образуют каркас дома. Но сам дом, по-видимому, совсем недавно сгорел. Крыши не было. Остался один лишь силуэт, чёрный и как будто всё ещё мокрый от воды.

Саса обнял сидевшую на корточках девушку, поддерживая её, и погладил по спине.

— Уже прошло.

В уголках её глаз виднелись слёзы. Наверное, выступили от мучительной рвоты.

Когда они вернулись к машине, Сугико спросила тихо: